Словом, не так уж трудно понять, чего хочет президент.
Куда трудней ответить на другой вопрос: а что может президент?
На первый взгляд, кажется, что может все, стоит лишь отдать команду. Все руководящие рули в его руках!
Увы, на деле глава государства может не так уж много.
Еще при советской власти, когда партийная верхушка командовала страной, и даже намека на оппозицию не существовало, министром культуры был назначен Пономаренко, секретарь ЦК, смелый человек с хорошей партизанской биографией. Одному из писателей, знакомому еще по войне, он сказал: «Постараюсь сделать что-нибудь хорошее, но много не смогу — его величество аппарат не позволит». Так и вышло: кое-что хорошее сделал, а потом аппарат его съел. Силу аппарата он оценил объективно — «его величество».
Возможно, Путин эту байку не слышал. Но как чиновничья верхушка убрала Хрущева, помнит наверняка. И уж тем более помнит, как в девяносто первом верные соратники осадили в Форосе Горбачева и ввели танки в Москву. Как в девяносто третьем попытались учинить нечто подобное с Ельциным. Причем, все делалось по одной модели: сперва первое лицо пугали американскими кознями и заговором демократов, а потом вторые и третьи лица устраивали молниеносный дворцовый переворот. Что, в общем-то, было им не трудно — именно они, «жадною толпой стоящие у трона», хорошо знали и коридоры власти, и секретные проходы в этих коридорах.
Недавно была обнародована очень забавная деталь заговора высшей номенклатуры против Хрущева: эти ленинцы-сталинцы, а к тому времени уже хрущевцы, закрывали глаза на многое, но не стерпели, когда Никита решил ликвидировать самый главный закрытый распределитель страны на улице Грановского, исправно снабжавший икоркой и осетринкой членов непогрешимого Политбюро. И на этот раз, в полном согласии с марксистской теорией, бытие определило сознание.
Осудить чиновников легко. Но и понять можно. Про них в учебниках истории не напишут, им славу не поют, рейтинги у них низкие, жизнь опасная — сегодня в кабинете, завтра на нарах. А ведь у всех семьи, дети, внуки. И надо как-то выполнить первую реальную заповедь человека: позаботиться о семье. Значит, нужно прихватить побольше здесь и сейчас. И никак за это не ответить. А для этого просто необходима круговая порука и круговая оборона. Тут как в Академии наук: даже в годы ссылки опального Андрея Дмитриевича Сахарова его из ученого синода не исключали. Коллеги уперлись, понимали — сегодня соседа, завтра меня. А нынешние чиновники покруче академиков: и возрастом моложе, и зубы крепче, и цепкость выше. Так что за всеми дуновениями сверху они следят очень внимательно. И спаяны прочно: конечно, во главе вертикали власти глава государства, но состоит-то вертикаль именно из чиновников.
Когда действующий президент на фоне нищенских пенсий в разы повышает зарплаты министрам и депутатам, видно, как неловко ему объяснять народу этот указ. Но что делать: даже лидеры порой вынуждены выбирать среди двух зол, и не всегда угадаешь, какое из них меньшее. Помню, как в конце восьмидесятых наших демократов возмущала непоследовательность Горбачева — кто же знал, что тогдашний глава государства правит страной с пистолетом у затылка, что не он руководит номенклатурой, а номенклатура ставит ему один ультиматум за другим.
Но дело не только в постоянной, хотя и дремлющей чиновничьей угрозе. Есть множество чисто житейских причин, мешающих руководителю высшего ранга делать то, что он хочет. Прошу прощения за принижающее сравнение, но даже председатель дачного кооператива очень относительный хозяин в своей вотчине: конечно, он может отдать распоряжение, но как его выполнят охранник, сантехник и дворник, зависит только от их настроения, выгоды и степени трезвости. Даже понятное желание расставить на ключевые посты своих людей, то есть однокашников, однокурсников, бывших сослуживцев и личных друзей, мало что гарантирует: ведь под ключевыми постами есть другие, тоже ключевые, и еще ниже ключевые, и сбоку ключевые — страна огромная, скамейка запасных короткая, и на все ключи просто не хватит надежных рук. Вот и приходится ладить с новой номенклатурой, мириться с ее бездарностью, ленью и вороватостью, и даже от должности отстранять так, чтобы отставленные не озлобились, а оставшиеся не сговорились и не ощетинились — не случайно явных неумех, как правило, не выбрасывают на улицу, а перемещают в другой кабинет на том же этаже. Вспомните, сколько почетных ссыльных в одном Совете безопасности!
