Тут чёрт Ярошек прямо козлиным голосом завопил:
— Погоди, не вешайся! Не могу я этого видеть. Идём лучше со мной. Я тебе что-то покажу.
Разобрало Янюрека любопытство: что ему чёрт показать может?
— Ладно, — согласился он, — веди. Ночь велика, ещё успею повеситься.
Завёл Ярошек Янюрека в глухую лесную чащу. В такие дебри, где птица не пролетит, хорёк не продерётся, только чёрту в пору туда дорогу сыскать.
— Эй, дальше не пойду, — заупрямился Янюрек. — Надоело мне по лесным чащобам таскаться.
— А мы уже и пришли, — отвечает Ярошек. — Глянь-ка вверх.
Посмотрел Янюрек — старое грушевое дерево над ним ветки раскинуло, и груш на нём больше, чем листьев.
— Эка невидаль — дикая груша! — рассердился Янюрек. — Ради этого ты меня от дела оторвал?
И повернул было обратно.
— Стой, стой! — ухватил его за полу Ярошек. — Груша-то не простая. Потряси дерево — увидишь, что будет.
Взялся Янюрек за корявый ствол, начал трясти.
Ох и звон поднялся! Листья облетают — серебряные талеры на землю валятся, груши падают — золотые дукаты по земле раскатываются.
Тут уж Янюрек постарался во всю силу, ни одной груши, ни одного листика не оставил на дереве. Набил серебром-золотом карманы, шапку наполнил, верёвкой — той самой, на которой вешаться собирался, — подпоясался потуже и за пазуху ещё насыпал. Сколько было, всё с земли подобрал. Потом обернулся, хотел Ярошеку спасибо сказать, а того будто и не было, сгинул, не попрощался. Только слышно — вдали кто-то вздыхает да бормочет:
— Эх, простота моя, простота! Поддался на жалость, теперь отвечай перед чёртовым начальством. Как бы выволочкой не кончилось!
Совсем уж к полночи выбрался Янюрек из лесу. Как ни спешил домой, а будто кто его за ноги схватил, когда проходил мимо дома богача хозяина. Застучал он к нему в окно. Выскочил хозяин заспанный, злой.
— Ты что, голодранец, ночью в дом ломишься, спать не даёшь?
— Я из-за тебя больше ночей не спал, — отвечает Янюрек. — Говори, сколько я тебе должен.
Захохотал хозяин:
— Не иначе тебе во сне золотые горы привиделись. А наяву тебе во всю жизнь не расплатиться. Должен ты мне мерку серебра да кружку золота.
— Это с процентами? — спрашивает Янюрек.
— С процентами.
— А проценты по ночам растут?
— Нет, только днём, — усмехается хозяин.
— Ну ладно, тогда я утром с тобой расплачусь.
Ушёл Янюрек, а богач жену будит.
— Вставай скорее, — говорит, — что-то я без тебя не разберусь. Янюрек тут приходил, долг посулил отдать. Я ему в насмешку велел отмерить мерку серебра да кружку золота. А он и усом не повёл, сказал, утром принесёт. Что бы это значило?
Жена переполошилась.
— Сбегаю, может, подгляжу что.
Побежала. Немного времени прошло, она уже назад вернулась. Платок на сторону сбился, еле дух переводит.
— Ой, муженёк, что я видела! Оконце у Янюрека завешено, да щёлка осталась. Я и подглядела. Сидят Янюрек с женой у стола, а на столе горой золото и серебро насыпано. Янюрек золотые монеты считает, жена — серебряные. И столько там богатства, что он тебе мерку отдаст и убыли не заметит.
— Верно, Янюрек клад нашёл, — говорит хозяин. — Привалила ему удача.
— Ты что мелешь! — напустилась на него жена. — Наша это удача! Земля не его, а наша, изба не его, а наша, и сам он не свой, а наш. Вот и выходит, что весь клад наш.
— Так-то оно так, — почесал затылок хозяин, — да как этот клад отберёшь?
— Напугать его хорошенько надо, — говорит жена. — Они из дому убегут, а мы тем часом своё добро заберём.
Надел хозяин ослиную шкуру — как раз на той неделе осёл у них околел — и побежал к дому Янюрека. Стучится в оконце, ногами, будто копытами, топает, ухает филином, волком завывает.
Янюрекова жена до полусмерти испугалась. Дети проснулись, заплакали.
А сам Янюрек трубочку покуривает, посмеивается. Чего ему бояться? Чёрта? Так чёрт сам ему помог. Хозяина? Деньги есть — и хозяин не страшен.
А богач под окном бесом беснуется. Такой шум поднял, что воробьишки под стрехой запищали, куры в курятнике закудахтали, собаки залаяли, в лесу медведь заревел спросонок. Ярошек, лесной чёрт, проснулся.
Прислушался, сказал себе:
— Верно, это Янюрек веселится. Счастье-удачу празднует. Пойду-ка и я с ним повеселюсь.
