— Рони! — с трудом выговорил он. — Приветствую тебя, дорогой!
— Я пытался связаться с вами, — возбужденно заговорил Рони, — но то линия занята, то вы не отвечаете…
— Знаю, знаю… Я отключал свой канал.
— Значит, вы по-прежнему сидите взаперти? И никого не желаете видеть?
— Кроме тебя, — ответил Кинг, и лицо Рони дрогнуло. — А в остальном у меня ничего не изменилось.
— А вот у меня близятся грандиозные перемены, — объявил он возбужденно.
Однако радость Рони была несколько преувеличенной, видимо, чтобы подбодрить его, Кинга. Но он уже не нуждался в поддержке, минутная слабость была позади. Теперь все его мысли подчинены делу.
— Рони, я верю, что эксперимент закончится успешно.
— Спасибо, но я не только об этом, — не унимался Рони. — Посмотрите, как вам понравится это произведение искусства? Ее зовут Сирилл.
И прежде чем Кинг успел что-либо понять, на экране появилась хорошенькая голубоглазая блондинка. Гладкие волосы (даже через экран ощущалась их шелковистость) волнистыми струями спускались ей на грудь.
— Хэллоу, сэр Томас! — приветствовала она Кинга так, будто они были знакомы целую вечность.
— Здравствуйте, детка, — растерявшись, ответил Кинг.
— Как вы себя чувствуете? — проворковала Сирилл, но Кинг ответить не успел, слова лились из нее ручьем. — Рони мне столько рассказывал о вас. Вы мне стали совсем как родной. Можно я буду называть вас дедушкой?
Кинг опешил.
— Зачем?.. Рони! — позвал он. — Рони! Да объясни же, наконец!
— Да, да! — пела Сирилл. — Как только уладятся дела с «Абицеллой», мы вылетаем на материк и закатываем такую свадьбу! Вы будете посаженным отцом, ведь вы не откажетесь, дедушка?
Она не давала Кингу раскрыть рта:
— Ах, дедушка, мне так хочется поскорее увидеть вас! Знаете, тут иногда выпадает свободный вечерок, и я начала вязать вам свитер и носки из настоящей шерсти. Вы любите натуральную шерсть? Я не выношу всю эту синтетику. Моя бабушка…
Тут она впервые узнала, что Кинг тоже обладает голосовыми связками.
— Стоп, детка! — проревел он в микрофон. — Мы в другой раз поговорим про натуральную шерсть. А сейчас дайте мне Рони. Живо!
Лицо Рони, когда оно снова выползло на экран, было встревоженным, но он старался этого не показать.
— Не правда ли, она очаровательна? — весело справился он. — Она работает у нас ассистенткой, но вполне могла бы сниматься в Голливуде. Она понравилась вам?
Кинг хватил кулаком по подлокотнику кресла. Рони нужно было отрезвить во что бы то ни стало.
— Что ты лепечешь там, как влюбленный павиан? — рявкнул он.
— Но я действительно люблю ее, — растерянно ответил Рони.
— Ты хочешь, чтобы эксперимент состоялся?
— Больше всего на свете!..
— Тогда выкинь из головы все, что не касается работы. Тебе знакомо такое имя — Дынин?
— Дынин? Русский ученый, — машинально ответил Рони. — Я познакомился с ним на одном симпозиуме.
— А что такое эффект Дынина, ты знаешь?
В глазах Рони не брезжило ни одной мысли.
— Твой эксперимент не состоится! — крикнул Кинг. — Потому что, по эффекту Дынина, часть продуктов распада одного из углеводородов в бункере с бомбой может принять участие в реакции синтеза.
Рони наморщил лоб, отчего курчавая его шевелюра двинулась взад и вперед. Еще мгновение — и слова Кинга прорвали преграду непонимания.
— Не может быть! — прошептал Рони.
Кинг кивком подтвердил свои слова.
— Мощность взрыва возрастет на двадцать пять процентов.
— Вот это да!..
Румянец на щеках Рони потускнел, еще ярче выступили веснушки.
— Только без паники, — сказал Кинг. — Включи систему записи. Вот расчет, сделанный Джеральдом по методике Дынина. Все очень просто: откачайте из бункера двадцать пять процентов этого проклятого углеводорода и накачайте столько же другого. Например, марку А.
— У нас ее мало, — пробормотал Рони.
— Тогда, что найдется. На результат почти не повлияет. Я проверял. И к сроку управитесь. Ну?
— Постараемся, — упавшим голосом отозвался Рони.
У Кинга снова защемило в носу.
— Не вешай голову, малыш, — сказал он. — Все будет хорошо, Ты же не мог знать об этом эффекте Дынина. А что касается расчетов, то каким-то шестым чувством ты заложил в систему такие запасы, что даже усиленный взрыв ничего страшного не принес бы.
