Правда, майора Хенке, видимо, не очень интересовал факт побега пленных. Из Берлина он прилетел в связи с загадочным убийством двух офицеров и пропажей третьего. Именно этими делами он начал заниматься с места в карьер. По приказу свыше подполковник Капплер передал майору основную агентуру римского гестапо. Хенке ежедневно подолгу беседовал с несколькими агентами, причем некоторых из них после разговоров выносили окровавленными или потерявшими сознание. Капплера к своим делам он не допускал.
Подполковник пришел в комендатуру минут за десять до начала оперативного совещания. В комнате уже было накурено — хоть топор вешай. Подчиненные, повскакав с мест, защелкали каблуками, вытягивая руки. Капплер ответил им жестом, который больше напоминал жест отчаяния, чем традиционное гитлеровское приветствие, и, нечленораздельно пробормотав «Хайль Гитлер», сел на свободное место около окна, где было больше свежего воздуха.
Совещание началось в двенадцать ноль-ноль. Полковник Маккензен и майор Хенке вошли вместе. Майор был немногословен. Брезгливо морщась, он заявил, что Центр выражает совершенно справедливое недовольство неудовлетворительной работой римского отделения гестапо в «открытом городе», где безнаказанно убивают немецких офицеров, где они бесследно пропадают; что он, майор Хенке, имеет специальные полномочия на проведение чрезвычайных мер по уничтожению римского партизанского подполья и что подполковник Капплер вместе со своим спецотделом поступает в соответствии с указаниями Центра в полное и безоговорочное его подчинение.
Капплер хотел было возразить майору, что в «открытом» Риме ничего не проходило безнаказанным, что после убийства офицеров абвера были расстреляны 10 заложников и об этом широко сообщалось населению, но решил пока не обострять отношений.
После совещания Хенке, презрительно щуря водянисто-серые глаза и наливаясь кровью, говорил подполковнику:
— Как же вы, опытный офицер гестапо, профессиональный контрразведчик, не могли найти конец нити от партизанского клубка, ведь он у вас под носом… В городе распространяются номера коммунистического листка «Униты», свежие номера. Следовательно, подпольная типография находится в городе, и ее нужно накрыть в первую очередь. Я уверен, что от «Униты» щупальца поведут и к диверсионной, партизанской группе. Впрочем, теперь этой операцией займусь я лично, мне нужна только ваша агентура и часть оперативного состава… Жду вас завтра к четырем часам в комендатуре. Кстати, вы знаете, где был приклеен один из номеров «Униты», нет? На памятнике Паскуино. Слыхали о таком?
— Нет, не доводилось…
— Ай-ай-ай! Подполковник, надо знать город, в котором работаете, тем более что это — Рим. Так вот, вкратце эта легенда. При случае расскажете в обществе дам и сойдете за умного человека… Около пятнадцати веков назад в районе площади Навона, заметьте себе это, подполковник, жил портной, по имени Паскуино, довольно остроумный человек. Его стихи и эпиграммы, высмеивавшие монахов, очень потешали народ. Святая инквизиция, естественно, хотела убрать Паскуино за ересь. Но он был хитер и умудрился ни разу не попасться с поличным и умереть своею смертью в довольно преклонном возрасте. Когда после смерти Паскуино святые отцы разрушили его дом, то увидели врытую в землю безрукую и безносую статую, которую позднее окрестили именем портного. В течение многих лет на ее пьедестал приклеивали листочки — пасквили, в которых содержалась критика господ. Она и по сей день стоит, эта статуя, на углу двух тихих улочек, неподалеку от площади Навона. Но мне не хочется, подполковник, чтобы на этом историческом памятнике появлялись номера «Униты» или другие пасквили, направленные против великой Германии. Хайль Гитлер!
Майор выбросил руку вперед и повернулся спиной к подполковнику. Хенке не только явно издевался, но и намеревался один заработать очередной железный крест — это было совершенно ясно Капплеру. Еще более очевидным было и то, что, если майор преуспеет в своем начинании, подполковнику придется плохо, очень плохо… Капплер отпустил машину и пошел домой пешком. Мысль работала лихорадочно: надо что-то срочно предпринять, опередить этого выскочку Хенке.
