Но если все время об этом думать, так и с ума сойти можно. Или, еще того хуже, начать надеяться на невозможное… А ведь надежда слишком хрупкое и эфемерное чувство, чтобы можно было на него полагаться. Разве еще в детстве, насмотревшись, как умирают в больнице друзья, она не поклялась, что никогда не станет тратить время на нечто столь бесполезное?
Значит, нужно просто наслаждаться тем, что есть, тщательно запечатлевая все образы в уме и сердце, чтобы потом, когда все закончится и она вернется в Англию, можно было бы перебирать их, как драгоценные сокровища.
Стоило Данте наконец сдаться и удовлетворить сводившее их с ума желание, как вся эта поездка стала походить на настоящие каникулы. Он охотно водил ее по поместью и округе, показывая места, где вырос, а потом они ужинали в ресторанчиках маленькой Италии в Нью-Йорке, где метрдотели вежливо интересовались здоровьем его деда, а сама Ива ела вкуснейшую в мире пасту. Съездили в Суффолк в гости к друзьям Данте, а потом в Саг-Харбор, где занимались сексом в роскошном отеле на берегу моря, а утром отправились кататься на яхте. Но стоило ей сказать, что она хочет осмотреть и шаблонные достопримечательности, как Данте сразу начал показывать ей Манхэттен, Статен-Айленд, Гринвич-Виллидж и Грамерси, где сады напоминали родную Англию… Дразнил туристкой, целовал на пронзительном ветру…
– Чему улыбаешься? – спросил вышедший из ванны Данте с полотенцем в руках.
Ива немного передвинулась на кровати. Как же все-таки быстро все может полностью измениться… Совсем недавно она почти ничего не знала о мужчинах, а теперь даже не удивлялась, что один потрясающе красивый и при этом полностью обнаженный мужчина уверенно идет к ней.
Но нельзя к этому привыкать. Никогда и ни за что.
– Да так.
– Наверняка же обо мне думала. Я угадал?
– Очень самонадеянное предположение.
Он задумчиво провел кончиком пальца по ее телу.
– Но тебе же нравится моя самонадеянность.
Вздрогнув от удовольствия, Ива пожала плечами и шепнула:
– Иногда. Знаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать.
Да и вообще ей практически все в этом мужчине нравится.
Улыбнувшись, Данте уселся на кровать, просунув руку Иве между ног.
– Что ты делаешь? – удивилась она.
– Думаю, ты уже достаточно опытна, чтобы и самой догадаться.
Может, найти в себе силы и хоть раз ему отказать? Но стоило ему лишь притронуться пальцами к ее самому сокровенному месту, как она разом обо всем забыла. Да и вообще достаточно ему было прикоснуться к ней руками или губами, как она разом таяла, отдавая всю себя без остатка.
– Иди ко мне, – шепнула Ива.
– Не могу, жду звонка из Парижа. Совсем времени нет.
– Так найди его.
– А что будет, если я скажу «нет»?
– Мы же оба знаем, что в конце это «нет» все равно превратится в «да».
Рассмеявшись, Данте повалился на кровать, крепко прижимая к себе Иву. Он гладил ее по животу и груди, целовал соски и бедра, и вскоре комната наполнилась громкими вздохами и хриплыми стонами.
А когда телефон все-таки зазвонил, Данте лишь улыбнулся:
– Потом перезвоню.
Когда же они оба зашли за грань, Данте огромным усилием воли заставил себя подняться и начал одеваться, но все равно не мог выкинуть Иву из головы. А ведь он совершенно не хотел о ней думать! Он раз за разом повторял, что теперь, после открытия выставки Тальи, пора с этим кончать. Как можно мягче проститься и двинуться дальше. Так будет лучше. И не только ей, но и ему самому. Данте нахмурился. Но если все действительно так, что же его останавливает?
Задумавшись над этим вопросом, он вдруг понял, почему никак не может насытиться Ивой.
Потому что она заставляет чувствовать себя особенным.
Но это же не так!
Он совсем не такой, каким она его считает.
Глядя из окна на спокойную гладь озера, Данте чувствовал, как внутри нарастает какое-то непонятное чувство. Неужели, встретив Анаису, брат-близнец ощутил нечто подобное? Словно оказался на краю чего-то невероятно большого и важного, чего-то такого, что с легкостью сможет подмять под себя всю его жизнь?
– Данте, что с тобой? – шепнула все еще лежавшая в кровати Ива. – Выглядишь так, словно привидение увидел.
