Маларк Спрингхилл, сидевший верхом на своей летающей лошади, улыбнулся и отсалютовал большим пальцем, давая знать, что понял предупреждение Яркокрылой. Маларк, крепко сложенный, со светло–зелеными глазами и родинкой винного цвета на подбородке, был иностранцем, но он перенял тэйский обычай брить волосы и делать татуировки на теле.
Кому–то они показались бы довольно зловещим трио. Холодный взгляд, изможденное лицо, мрачные одеяния и безразличие к личной гигиене выдавали суровую и одержимую натуру Барериса. Зеркало был одним из живых мертвецов. Улыбка Маларка, которая словно приклеенная держалась у него на губах даже перед лицом самых страшных лишений и ужасов войны, временами казалась безумной. И все же Аот чувствовал, что их связывают невидимые узы. Все они прошли через множество кругов ада и вернулись обратно.
Аот, Барерис и даже Зеркало, пусть и по–своему, служили солдатами под началом Нимии Фокар, тарчиона Сюртэя. Но Маларк был главой шпионской сети Дмитры Фласс, правительницы Элтаббара, которая стала зулкиром ордена Иллюзии после того, как Сзасс Тэм расправился с её предшественницей. Им нечасто выпадала возможность поработать вместе.
Но, когда несколько дней назад Маларк по каким–то секретным делам прибыл во дворец Нимии, стало известно, что с севера в их крестьянские угодья отправился очередной отряд мародеров. И вместо того, чтобы послать обычный патруль — наездников на грифонах или конных лучников — Аот предложил им вчетвером лично отправиться в путь и поохотиться на врагов.
Он надеялся, что это поможет ему избавиться от тягостной меланхолии, которая мучила его все последнее время. Но эффект, казалось, был прямо противоположным.
— Встряхнись, — проскрипела Яркокрылая, почувствовав, в каком направлении движутся его мысли. — Сейчас не время для хандры. Видишь те дома впереди? Там может прятаться тот — или те — кого мы ищем.
— Думаю, ты права, — он опустил копье к земле, давая своим союзникам сигнал снизиться.
Они с опаской облетели деревню кругом.
— Я чую запах свежей крови, — произнесла Яркокрылая, — но не вижу никакого движения.
— Придется нам приземлиться и выяснить, что же тут произошло, — произнес Аот.
— Ты мог бы просто швырнуть заклинание и сжечь здесь все с воздуха, — фыркнула грифониха. — Но, конечно же, ты этого не сделаешь. Ведь тут могут оставаться выжившие.
— Или мы сможем узнать что–то новое. Приземлись перед самым большим домом. Тем, что с резными карнизами.
Она послушалась, плавно опустившись на снег. Его товарищи последовали за ним, хотя пятнистая лошадь Маларка заржала и замотала головой в знак протеста. Спешившись, шпион прошептал ей несколько слов, и она немедленно взмыла обратно в небеса.
— Не слишком–то благоразумно с твоей стороны, — произнес Аот.
Маларк пожал плечами.
— Если бы я заставил её остаться на земле, она нервничала бы все больше и больше и в результате совсем бы отбилась от рук. Стоит мне свистнуть, и она вернется. Итак, что насчет света?
— Почему бы и нет? — ответил Аот. — Яркокрылая утверждает, что враг уже знает о нашем присутствии, и, учитывая это, я не вижу смысла таиться, — усилием воли он вызвал желтое свечение на острие своего копья. Яркостью оно не уступало солнечному свету, который был смертоносным для большей части нежити, хотя на Зеркало совсем не действовал. Он мог без проблем передвигаться даже под лучами настоящего солнца.
При свете стали видны распахнутые двери и истоптанный снег, покрытый множеством запутанных следов.
* * *
Присев, Барерис внимательно исследовал отпечатки.
— Их оставили скелеты.
— Ну, тогда так, — Маларк вооружился двумя дубовыми дубинками, которые были привязаны к его бедрам. Полированную древесину во всей длине окутало голубое свечение — признак наложенных на них чар. — Я надеялся на что–нибудь поинтереснее, на какое–нибудь новое творение нашего старого приятеля Ксингакса, но придется довольствоваться тем, что есть.
При упоминании Ксингакса Барерис почувствовал спазм ненависти и отвращения к себе. Этот абортированный полубог некогда превратил его возлюбленную Таммит в вампира. Через некоторое время бард лицом к лицу столкнулся с отвратительным зародышем, но убить его тогда так и не смог. Хотя, с другой стороны, в самых важных делах он всегда терпел неудачу.
