– Вы говорите об Альфреде Сандермире?
– Да. Он загубил репутацию всего рода.
Мейси догадалась, что о Сандермире этому молодому человеку известно ненамного больше, чем Битти Драммонд или самому Джеймсу Комптону.
– Он из категории непутевых, да?
– Непутевых? Это мягко сказано. Никогда ангелом не был, даже в раннем детстве. Ну а теперь это просто какой-то ловкач, беспринципный человек. Похоже, он мысленно застрял в эпохе феодализма. Не понимает, что Англия уже не будет прежней.
– Что же смущает полицию в деле Артура и Джо?
– Нет доказательств, что мальчики проникли в дом. У них – в смысле, у полицейских – хватило соображения не размахивать конфискованными вещицами, а снять у ребят отпечатки пальцев и сравнить с обнаруженными на серебре. Если повезет, мальчиков выпустят в двадцать четыре часа. Правда, им, пожалуй, придется пока остаться в Кенте – как-никак, вещи обнаружились у них, судья может задать вопрос типа: «Вы что же, думали, это манна небесная, а не чужое имущество?»
– В любом случае новость хорошая. Думаю, если ребят отпустят, Сандермир будет вне себя от досады.
Секретарь, сам еще почти мальчик, посмотрел на Мейси поверх очков со стеклами в форме полумесяцев. Явно выбирал сей аксессуар «для солидности».
– Скажем так: лично мне бы не хотелось оказаться в этот момент поблизости от Сандермира. О его норове дурная слава идет еще с тех пор, как он был ребенком.
– Могу я спросить – откуда вы столько знаете о Сандермире?
Секретарь улыбнулся:
– Я помню его по школе. Правда, он старше меня на несколько лет. Альфред Сандермир словно сошел со страниц романа «Школьные годы Тома Брауна»[5]; настоящий тиран, честное слово. Его регулярно выставляли за дверь – он третировал более слабых учеников. Несколько раз его отстраняли от занятий. Полагаю, хоть и не уверен – я сам тогда еще в школу не ходил, – так вот, имела место некрасивая история, когда Сандермир втянул в свои делишки одного мальчика из деревни. Разумеется, Сандермир-старший задействовал все связи, чтобы имя не запятнать. Все свалили на деревенского простачка, отправили беднягу в исправительную школу. Наверное, для колонии он был слишком мал.
Мейси прикусила губу:
– А в какой школе вы учились?
– В школе Святого Ансельма. Она небольшая, находится в Лондоне. Славится фундаментальной академической базой плюс так называемый упор на гуманитарные науки и гарантированное поступление в Оксфорд и Кембридж. – Секретарь помедлил. – Полагаю, вкупе эти характеристики призваны формировать характер.
– Почему же тогда в вашем голосе слышится оттенок сожаления?
Молодой человек покачал головой:
– Нет, все так и должно быть. Я лично старался не высовываться, чтобы не стать объектом травли. Ведь в закрытых школах без того не обходится. Интересно, в кого вырастают юные тираны? Впрочем, тут достаточно взглянуть на Сандермира.
С этими словами секретарь достал часы из жилетного кармана.
– Мисс Доббс, я понимаю, ваши вопросы вызваны искренним желанием помочь мальчикам. Однако мне не следовало давать столь развернутые ответы. Впрочем, все очень скоро появится в газетах, особенно если учесть, что поблизости рыщет Битти Драммонд. А теперь вынужден вас покинуть – дел невпроворот.
– Огромное вам спасибо.
Выйдя из офиса, Мейси раскрыла зонтик. Незачем возвращаться на ферму; рано выкладывать Джорджу новости насчет возможного освобождения мальчиков уже завтра утром – так и сглазить недолго. Сейчас лучше связаться с Присциллой. Сообщение, что Альфред Сандермир учился в той же школе, куда Присцилла определила своих детей, явилось для Мейси неожиданностью – но не обескуражило ее. Слишком много в Англии школ, куда поместное дворянство, коммерсанты, аристократы, дипломаты, а заодно и европейские монархи и азиатские правители любят посылать сыновей, но раз некто отдал предпочтение небольшой школе, тем проще будут дальнейшие поиски. Мейси не склонна была рассматривать факт как шокирующее совпадение – лишь как улыбку удачи.
