– Еще один вопрос, Битти. Вам известно, кто именно погиб при налете «цеппелина» на деревню?
Битти прищурилась, словно сквозь годы пыталась прочесть старую газетную статью.
– Если не ошибаюсь, погиб лавочник. Могу уточнить, специально для вас.
Мейси встала из-за столика:
– Не утруждайтесь. Я и сама найду информацию.
Битти рассмеялась:
– Это точно. Вы – найдете.
Они вышли на залитую солнцем улицу.
– Вот что я вам посоветую, мисс Доббс. Поговорите с владельцем гостиницы. Фред Йомен его зовут. Он щепетильностью не страдает, рад будет, если вы ему пиво проставите – все равно, полпинты светлого или полпинты темного. Тогда, глядишь, и вспомнит подробность-другую.
– Обязательно воспользуюсь вашим советом, Битти. Спасибо.
– Не забудьте: сенсация – моя.
Битти помахала рукой и пошла обратно в редакцию. Даже по походке чувствовалось: жизнь Битти отныне наполняет новый смысл. Прямо на ходу она достала блокнот и принялась делать записи. Мейси, видевшая это, ничуть не обеспокоилась. Идя к своему «Эм-Джи», она думала о том, что Б.Т. Драммонд не добилась бы откровенности от жителей графства Кент и не заняла бы соответствующее место в журналистской среде, если бы не была по-своему честным, дельным, добросовестным человеком.
* * *
До Геронсдина Мейси добралась уже после обеда, припарковалась напротив гостиницы. Еще не прозвучала просьба к посетителям сделать последний заказ; Мейси сообразила, что гостиничный бар целый день открыт для постояльцев, даже когда напитки не продают.
Мейси толкнула старинную дубовую дверь, нагнулась, чтобы не удариться о низкую притолоку, и вошла в небольшую уютную гостиную под вывеской «Только для постояльцев». Бар располагался таким образом, чтобы хозяину поспевать со всеми заказами – и от деревенских завсегдатаев, и от тех, кто живет в гостинице. Облокотившись о барную стойку, Мейси наблюдала, как хозяин, нагруженный кружками пива, семенит к группе игроков в дартс. Было шумно; сигаретный дым проникал в салон, расположенный между гостиной для «своих» и баром для всех остальных. Женщины, которые приходили в бар с мужчинами, обычно усаживались как раз в салоне. Вывеска за барной стойкой дублировала написанное у парадной двери: «Цыганам вход запрещен».
– Можно вас? – Мейси махнула хозяину, тот кивнул и улыбнулся: мол, вижу, сейчас подойду.
– Совсем закрутился. Извините, мисс, – выдал хозяин, вытирая полотенцем руки и косясь на безымянный палец Мейси. – Все, видите ли, торопятся сделать последний заказ. Чем могу служить?
– Я путешествую по Кенту и хотела бы остановиться у вас на пару ночей.
Фред Йомен полез в стол, извлек гроссбух.
– Два номера свободны. Правда, у нас их всего-то четыре…
– Тогда я остаюсь.
– Милости просим. – Хозяин выхватил из-за уха карандаш, чудом там державшийся. – Отличное время выбрали для путешествия по Кенту, мисс. Вы из Лондона, верно?
– Да. Но и эта местность мне хорошо знакома.
– Вот здесь подпись поставьте, а здесь – домашний адрес.
Пока Мейси расписывалась, Фред Йомен продолжал разглагольствовать:
– Нынче многие молодые леди путешествуют сами по себе. Особенно с тех пор, как правительство понавешало всюду рекламы: дескать, езжайте в деревню, дышите воздухом. Пешие прогулки полезны для здоровья! Только девушки все больше группками попадаются.
Обычно Мейси не спекулировала своим прошлым, но сейчас сочла его полезным инструментом:
– Знаете, во Франции, в войну, я такого насмотрелась, что в своей родной стране уж как-нибудь не стушуюсь. Да и чего бояться? Деревня у вас – просто игрушечка.
Хозяин кивнул, во взгляде появилась заинтересованность, которой не было прежде.
– Вы медсестрой служили?
– Да.
– Фред Йомен, к вашим услугам.
Не поднимая глаз над гроссбухом, он протянул Мейси ключ.
– Лучший номер. Ступайте за мной, мисс Доббс.
Йомен хлопнул деревянной крышкой, выбрался из-за стойки, проследовал в гостиную для постояльцев и указал на дверь между камином и окном, набранным из небольших стеклянных ромбов. Отодвинул щеколду, распахнул дверь. Явилась узкая винтовая лестница. Верхнюю площадку заливал свет из слухового окна.
Йомен привел Мейси в комнату с окнами на задний двор.
