– Боже! Дорогая Мейси, ты же нынче просто как игрушка! Я и не вспомню, когда видела тебя такой яркой. Правда, ты не в тренде… Красное платье? Впрочем, тебе идет.
В отношениях с Мейси Присцилла всегда проявляла неумеренную эмоциональность. Она обожала подругу; Мейси отвечала взаимностью. И все же теплые чувства не удерживали Присциллу от непрошеных советов.
– Для завершения образа тебе нужна черная шляпка с красной лентой и экстравагантные красные туфли. И вот еще что, подруга: на твоем месте я бы подчеркивала талию черным ремешком. Талия вновь актуальна, даром что пока никто не в курсе.
Мейси закатила глаза.
– Я уж как-нибудь сама разберусь. А здорово, что ты приехала, Прис. Только давай не будем обсуждать мой гардероб.
– Ты это гардеробом называешь? Не представляю, как ты обходишься таким минимумом одежды. Кстати, платье вручную красила?
Мейси вспыхнула:
– Честно говоря, новое мне было не по карману, вот я и вышла из положения. Тут ничего сложного нет.
– То-то я смотрю, фасончик знакомый. Но, знаешь, ты его здорово преобразила.
Появился официант, и Мейси заказала сладкий херес, а Присцилла – еще порцию джина с тоником.
– Расскажи о мальчиках. На какой школе в итоге остановились? В последнем твоем письме фигурирует школа Святого Ансельма. Или ты уже передумала?
– Нет, не передумала. Пока. Там посмотрим. – Присцилла сделала глоток, тряхнула головой и поставила бокал на низенький столик. – Трое мальчишек – тройная проблема. Но заметь: на трех девчонок я бы их не променяла, лягушат моих. Папа с мамой всегда говорили, что от меня одной хлопот больше, чем от троих моих братьев, вместе взятых.
Мейси улыбнулась. Было время, когда Присцилла не могла говорить о братьях – все они погибли на войне. Как и Мейси, Присцилла отдала этой войне часть жизни – она водила медицинский автомобиль. Конечно, это обстоятельство, вместе с потерей братьев, оставило в ее душе глубокий след.
– Нам с Дугласом давно надо было озаботиться образованием мальчиков. Мы тянули до последнего. Нашим лягушатам ужасно нравилось в Биарицце, ты сама видела. Утром они ходили в школу, потом допоздна пропадали у моря. Приключения и свобода – что еще нужно? Разумеется, манеры у них хорошие, когда хотят, наши дети могут быть настоящими джентльменами. Только вдруг у них скрытые таланты? На воле талант не выявишь, верно?
Присцилла потянулась к бокалу, помешала содержимое соломинкой. Кубик льда закрутился в воронке. Губы Присциллы так и не коснулись напитка.
– Знаешь, мне хочется дать мальчикам такое же образование и воспитание, как было у моих братьев. Ну, ты представляешь: суровый мир маленьких мужчин, домой – только на выходные, в детской чай накрывают для целой толпы приятелей. Только с тех пор, как произошло это маленькое фиаско…
– Какое фиаско?
Присцилла вздохнула:
– Мои лягушатки оказались в школе не просто новичками, а новичками в кубе. Даром что они живут с сугубо английскими родителями, а няня у них – чистокровная валлийка – ну да, я говорю об Элинор, правда, сейчас она поехала в Брекон, семью навестить, – так вот, несмотря на все это махровый французский акцент никуда не делся. Более того, секретничают мальчики только на французском языке. Этакий клуб избранных. Понятно, что в школе это никому не нравится. Причем речь не о простых дразнилках – дело обстоит куда серьезнее. – Присцилла глотнула джина с тоником. – Трудности закаляют характер, я согласна, однако всему должен быть предел. Тарквина Патрика решили побить за французский. Толкнули; он стерпел. Еще раз толкнули, он опять стерпел. На третий раз поставил обидчику фонарь. У него, знаешь, отличный левый хук – спасибо бывшему ухажеру нашей Элинор, научил ребенка. Портовый грузчик, баск по национальности, боксер – где только Элинор его подцепила? Но это я отвлеклась. Так вот, на Тарквина Патрика навалились сразу трое, обзывали вонючим лягушатником и желтопузом. Но тут подоспел Тимоти Питер, который тоже брал уроки у приятеля Элинор. Старшие братья в таких случаях очень пригождаются, это факт, но трое обидчиков оказались в лазарете, причем у одного все лицо разбито.
