Но после часа светской беседы с другими гостями, касавшейся исключительно кино, Ной отчаянно захотел пообщаться с тем, кто не хотел сниматься в кино и не имел отношения к Голливуду. Таким человеком была Элиза.
С каких пор актерская тусовка стала для него такой бессмысленной? Сплошные профессиональные разговоры и голливудские сплетни, и ничего существенного. В скучном черном мешковатом платье Элизы и то было больше смысла. Наблюдая, как она движется по залу, Ной решил, что ее украсило бы летящее платье из более легкой ткани, подчеркивающее манящие изгибы ее тела.
Очевидно, Элиза, судя по брошенному на него хмурому взгляду, не разделяла его мнения. Но он уже начал к этому привыкать.
– Я и не подозревала, что наше знакомство достигло той стадии, когда можно оскорблять мой стиль одежды, – холодно заметила Элиза.
– Давай перейдем к комплиментам, – охотно согласился Ной, очаровательно улыбнувшись. Элиза по-прежнему хмурилась.
Элиза Миллер была для него вызовом, особенно в свете того, что ему не разрешалось ее соблазнить. Это подливало масла в огонь. К счастью, Ной обожал вызовы.
– Скоро тебе предстоит увидеть меня в отвратительном тряпье, выбранном Мелиссой для подружек невесты, – уверила его Элиза, поднося фужер с шампанским к губам. – Надеюсь, то платье удовлетворит тебя.
У Ноя возникло чувство, что он хотел бы увидеть ее вовсе без платья. Стоя рядом с ней, стройной, светлокожей и рыжеволосой красавицей, он сгорал от желания дотронуться до нее. Что было такого в этой женщине, что заставляло его сердце учащенно биться? Она не предпринимала ни малейшей попытки флиртовать с ним, а он весь был как натянутая струна.
В зале полно красивых женщин, но он видел только Элизу. Но проблема в том, что он не сможет с ней переспать. Ему необходимо проявлять осторожность. Нельзя заводить роман с подружкой невесты.
– Уверен, что наряды подружек невесты будут великолепны, – соврал он, пытаясь не думать об Элизе в открытом облегающем платье с глубоким декольте.
– Нет, не уверен, – вклинилась в его мысли Элиза. – Ты, как и я, прекрасно знаешь, что Мелисса выберет для нас что-то такое, чтобы еще больше подчеркнуть собственную красоту. Могу предположить, что это будет невыразительный зелено-голубой шелк и шифон.
– Ты в любом наряде хороша, – не подумав, ляпнул Ной, и глаза Элизы округлились от изумления.
– Спасибо.
Они стояли рядом, обозревая гостей.
– Ты знал про этих двоих? – Элиза кивнула в сторону Лорел и Дэна, беседовавших с родителями жениха.
– Нет. Они пара? – Такой информации не было ни в одном из бесчисленных имейлов, рассылаемых Лорел последние полгода.
– Как выяснилось сегодня – да, – подтвердила Элиза, не отрывая взгляда от группы людей в противоположном конце зала. Ной не был уверен, смотрит ли она на Лорел и Дэна или ее привлекло предвещающее грозу лицо матери Мелиссы? Значит, не они одни не в курсе про влюбленную парочку. Интересно, знает ли Мелисса… Будет любопытно увидеть ее реакцию, когда она появится в зале.
– Не знаю, насколько у них это серьезно, – сказала Элиза. – Но время покажет.
Элиза пристально взглянула на Ноя. Казалось, эти изумрудные глаза проникают в самую глубину души. Ему даже стало не по себе.
– А как ты стал шафером? Вы, наверное, очень близкие друзья с Райли? – спросила Элиза.
– Я бы не сказал. Мы снялись вместе в паре-тройке фильмов, дали несколько совместных пресс-конференций, иногда пили пиво. Вот, пожалуй, и все.
– Странно, но Райли пел тебе такие дифирамбы, что я подумала, будто вы закадычные друзья.
– Райли говорил такое? Может, тебе показалось? – удивился Ной. Он был уверен, что пригласить его на роль шафера было идеей Мелиссы, которая охотилась за знаменитостями.
– Нет. Точно, – твердо ответила Элиза.
– Я… я обычно не сближаюсь с коллегами по работе, – признался Ной, удивляясь самому себе, зачем объясняет это Элизе. Всему виной ее глаза, проникающие в душу, но его душа явно очерствела за десять лет работы в Голливуде.
– И ни с кем другим тоже, – вырвалось у Элизы помимо воли.
– Почему ты так считаешь?
Элиза пожала плечами:
– Я видела твои фотографии с разными женщинами каждую неделю. Вряд ли это может свидетельствовать о близости, по крайней мере душевной.
