– Вы не любите свою работу?
– Что? Конечно, люблю. Зачем, по-вашему, я учился на врача?
– Не знаю, зачем вы учились, но именно сейчас ведете себя так, словно хотите распрощаться навсегда с карьерой.
– Вы угрожаете мне? – растерялся Ситна, впервые серьезно взглянув на агента.
– Я всего лишь предлагаю подвезти вас. Сейчас в городе пробки. У меня правительственный пропуск. Поверьте, то время, которое вы потратите на разговор со мной, мы компенсируем, когда будем выбираться из города, – агент не то улыбнулся, не то просто поджал губы. – Как вам такое предложение, доктор Ситна?
Строительство нового больничного крыла длилось чуть меньше двух месяцев. В качестве застройщика выступала коммерческая организация «Крисси», в качестве спонсороа – администрация города. В новом крыле на первых этажах должно было расположиться детское отделение клиники, чуть выше – административный центр. Ни педиатрия, ни управление клиникой не интересовали Ситну. Впрочем, не интересовало его и новое крыло, как не интересовало и агента Торша. Проект, который он курировал, занял помещения, где ранее находился детский центр клиники. Все кабинеты и палаты были перестроены, повышена охрана, на дверях электронные замки с уровнем доступа, а аппаратура… О, Ситна просто с ума сошел, когда увидел дорогостоящее оборудование. Он словно попал в будущее. Причем подобное преображение произошло за те несколько дней, пока Ситна находился в родном городе, отдавая дань памяти умершей матери…
Но все это было после – началом стал двухчасовой разговор с агентом Торшем и диковинный нейронный модулятор, в реальность которого Ситна не верил, пока не увидел воочию, не подключился к нему. Это случилось в кабинете старого доктора, которому пару часов назад ассистировал Ситна. Кожаная кушетка была старой и протертой. Кожа на подлокотниках давно потрескалась. Повсюду пыль, потому что старый врач не пускал в свой кабинет уборщицу, жалуясь, что она перекладывает его бумаги и он не может найти после ее визита нужные ему записи.
– Удивлен, что он пустил сюда нас, – сказал Ситна агенту Торшу. – Уборщице он не позволяет даже заглянуть в свой кабинет.
– Я не уборщица. Мне не нужно его разрешение.
– Понятно. – Тон не понравился Ситне, как не нравился и сам агент. Не нравился с первого слова, первого взгляда. Не нравился, казалось, еще раньше, чем Ситна увидел его – словно врожденная антипатия, когда один тип людей не может ни при каких условиях поладить с другим типом. Но потом агент заговорил о нейронных модуляторах. – Думаю, этот проект никогда не станет реальностью, – честно сказал Ситна. – Неважно, сколько денег на него потратят, но это будет еще один тупик, как программа звездных войн в двадцатом веке – всего лишь очередная страница в жанре фантастики… – Ситна собирался еще что-то сказать, но агент уже не слушал его, устремив взгляд на стол для дополнительного оборудования старого доктора, где впервые за последние годы не было пыли.
Новое оборудование резало глаз, дисгармонируя с обстановкой стеллажей и бумажных книг, которыми пользовался старый доктор.
– Это что? – растерянно спросил Ситна. – Это нейронный модулятор?
– Рабочий прототип, – уточнил агент Торш.
– Рабочий прототип? – Ситна тряхнул головой, стараясь избавиться от растерянности. – Но я думал…
– Хотите испытать его?
– Что?
Вместо ответа агент подошел к столу.
– Садитесь на кушетку, доктор, – сказал он Ситне.
Программа для модулятора была всего одна – океанский пляж, где белый песок был таким горячим, что обжигал ступни ног. Ситна чувствовал морскую свежесть, слышал крик чаек. Теплый ветер качал высокие пальмы. Других людей не было, словно программа давала ему возможность освоиться, привыкнуть. Потом появился агент Торш. В отличие от Ситны, которого программа облачила в пляжный костюм из длинных шорт и гавайской рубашки, на агенте по-прежнему был надет серый костюм, дисгармонирующий с окружением так же, как нейронный модулятор дисгармонировал с обстановкой кабинета старого врача.
– Впечатляет, правда? – спросил агент.
– Правда, – сказал Ситна, оглядываясь по сторонам.
