Он вспоминает отца.
– Она бросит тебя, – сказал он сыну.
– Она любит меня, – сказал Чипер.
– Ты безнадежное дерьмо.
– Все будет хорошо.
«Чертов спор, в котором старый алкоголик оказался прав, – думает Чипер. – Мать Парси была права. Я убил свою мать, появившись на свет. Я убил Парси, подарив ей ребенка».
– Никто не позволит ей рожать, – сказал отец.
– Это мы еще посмотрим, – сказал Чипер.
– Особенно от тебя.
– А чем я плох?
Чипер смеется. Идиоты! Какие же они были с Парси идиоты!
Он разбивает стеклянную рамку на фотографии и делает то, что сделала Парси. И совсем не больно. Главное – не думать о венах и сухожилиях. Просто резать. Глубже и глубже. Снова и снова…
– Ты правда идиот! – говорит Глори на следующий день. – Кто тебе даст умереть в больнице?!
Она ставит на прикроватную тумбу пакет с фруктами. Чипер глуповато улыбается, чистит апельсины здоровой рукой и кормит Глори дольками, сок которых течет у него по пальцам.
– Да я же не себе все это покупала! – смеется Глори.
На какое-то время Чипер забывает Парси и вспоминает школу.
– Ты мне всегда нравился, – говорит Глори, зная, что сейчас он разглядывает ее как женщину, а не как медсестру, пришедшую поднять настроение. – Я сегодня снова в ночь. Если не уснешь, то зайду.
– Заходи, – говорит Чипер и тупо пытается убедить себя, что это просто дружба.
Дружба, даже когда Глори целует его. Она чувствует его дыхание и видит его мысли. Он думает о том, что у нее мягкие губы и наглый язык – совсем не похожа на Парси. Его руки скользят под белый халат Глори, и снова он сравнивает ее с Парси. Сравнивает наощупь.
– Нас увидят! – шепчет Глори, пытаясь разглядеть в темноте лица других пациентов в палате.
– Все уже спят, – говорит Чипер, борясь с возбуждением и болью в пострадавших гениталиях.
– Очень больно?
– Терпеть можно, – он улыбается, опуская руку все ниже и ниже.
– Не надо, – говорит Глори, убирая его руку.
– Думаешь, я ни на что не годен? – спрашивает Чипер.
– Думаю, нужно немного подождать. – Глори заглядывает ему в глаза, надеясь не увидеть там обиды. – Совсем немного подождать, – просит она, считая, что после смерти Парси Чиперу нужно время, чтобы забыть, собраться. Да и ей самой нужно время. Совсем немного. Может, пара дней. Хотя бы пара дней…
– Нужно кое-что проверить, – говорит Чипер неделю спустя.
Он еще хромает, но уже выходит в коридор. Они запираются с Глори в мужском туалете. Она не помнит, как оказалась здесь, лишь видит закрытый изнутри замок, чувствует запах хлорки. Но сомнений нет.
– Мне кажется, у меня там что-то не работает, – говорит Чипер, указывая глазами вниз.
– Где не работает? – подыгрывает ему Глори.
– Там, – мнется Чипер.
– Ну, давай посмотрим, – говорит Глори, упиваясь его смущением.
Чипер спускает штаны и ждет. Глори улыбается и тоже ждет.
Нейронный трип закончился, но Глори еще видела, как Чипер ведет ее к своему отцу, видела его квартиру, слышала скрип кровати, храп отца Чипера, который спит пьяный в соседней комнате. Это было так, словно она проснулась, но сон еще висел на глазах, рисуя нереальный мир грез.
– А ты неплохо целуешься, – сказал Чипер.
– Правда? – Глори улыбнулась, находясь на грани реальности и трипа.
– И все остальное… – Чипер помрачнел, вспомнив о Парси, которая в этой реальности лежала в больнице.
– Я старалась, – сказала Глори, пытаясь прийти в себя после трипа.
– Только не думай, что теперь знаешь меня. Это лишь наша фантазия и а-лис.
– Я понимаю.
– Это хорошо. – Чипер закурил, предложил сигарету Глори, но она отказалась.
Не пройдет и месяца, как Глори начнет курить, но тогда она еще не знала об этом. Не знала она и о том, что а-лис станет частью ее жизни. Сначала появятся сны наяву, избавиться от которых поможет лишь новая доза нейронного наркотика, затем Глори решит, что принимать один-два раза в неделю а-лис не так и плохо. Особенно принимать его с Чипером. Он был старше ее на год и поэтому совершенно не напоминал оставшихся в прошлом любовника и мужа.
Клод Маунсьер был старше ее на порядок, а Жан Мерло… Жан Мерло был просто хорошим любовником, не имеющим перспектив на будущее. На их общее будущее. Хотя за его карьерой Глори следила. Она хотела стать журналистом, а Мерло был единственным журналистом из тех, кого она знала. Он стал соперником, конкурентом, и когда в печать вышла его знаменитая статья о детективе Хинде Соркин, у Глори началась депрессия, вызванная шумихой успешного расследования бывшего любовника. И все это время Чипер Доув был рядом – этот пылкий любовник из нейронных трипов, ни разу не прикоснувшийся к Глори в реальности.
