(45) Tom R. Tyler, Why People Obey the Law (Princet on, NJ: Princet on University Press, 2006), 19-69. Cathleen Decker, “Faith in Justice System Drops”, Los Angeles Times, October 8, 1995, S2; см. также: Cathleen Decker and Sheryl Stolberg, “Half of Americans Disagree with Verdict”, Los Angeles Times, October 4, 1995, A1 (сообщения о том, что социологические опросы показывают аналогичный недостаток веры в систему уголовной юстиции, не ограничиваются Лос-Анджелесом); и Alexander Peters, “Poll Shows Courts Rate Low in Public Opinion”, Recorder, December 11,
1992, 1. Законопослушное поведение намного мощнее поддерживается страхом общественного порицания, нежели угрозой формальных правовых санкций, в соответствии с: Harold G. Grasmick and Robert Bursick, “Conscience, Significant Others, and Rational Choice: Extending the Deterrence Model”, Law and Society Review 24 (1990): 837-861, esp. 854. Когда люди считают органы правопорядка правомочными, они чувствуют, что должны полагаться на официальные законы и решения, следовать им в силу гражданских обязанностей, а не из страха наказания или ожидания награды, см. в: Tom Tyler, “Psychological Perspectives on Legitimacy and Legitimation”, Annual Review of Psychology 57 (2006): 375- 400. О поведении свидетелей см.: Kevin М. Carlsmith and John M. Darley, “Psychological Aspects of Retributivist Justice”, Advances in Experimental Social Psychology 40 (2008): 193-263. Правовед Джэнис Нэдлер исследовала реакцию испытуемых на реальное дело 18-летнего Дэвида Кэша (David Cash). В 1997 году Кэш со своим другом зашли в казино в Неваде, где Кэш наблюдал, как его друг зажал и ласкал семилетнюю девочку в туалете казино, и вышел незадолго до того, как его друг изнасиловал и убил девочку. Встретившись позже с Кэшем, друг рассказал ему, что он сделал. Два последующих дня молодые люди провели за игрой. Нэдлер давала своим испытуемым два сценария. В «справедливом исходе» Кэш был обвинен в пособничестве в убийстве после его совершения и провел год в тюрьме. В «несправедливом исходе» (как это было в реальности) Кэш остался на свободе. Испытуемые из группы «справедливого исхода» с большей готовностью соглашались с мнением судьи в последующем рассмотрении дела о воровстве, в то время как участники исследования, прошедшие прайминг несправедливым исходом (Кэш остался на свободе), показали более высокую степень несогласия. Janice Nadler, “Flouting the Law”, Texas Law Review 83 (2005): 1339-1441, 1423-1424 (описание эксперимента). Об отмене решения присяжных см.: James М. Keneally, “Jury Nullification, Race, and The Wire”, New York Law School Law Review 55 (2010-2011): 941-960, http://www.nyls.edu/ user_files/l/3/4/17/49/1156/Law%20Review %2055.4_01Keneally.pdf.
(46) Общую информацию см. в: Susan Herman, Parallel Justice for Victims of Crime (собственная публикация 2010), http://www. par al- leljustice.org/thebook/. Херман замечает, что когда интуитивно воспринимаемое чувство справедливости жертвы удовлетворено, ее вера в справедливый мир поддержана. См. также: Lawrence W. Sherman and Heather Strang, “Repair or Revenge: Victims and Restorative Justice”, Utah Law Review 15, no. 1 (2003): 1-A2; и Melvin J. Lerner and Leo Montada, eds., Responses to Victimizations and Belief in a Just World (New York: Plenum Press, 1998). Обзор исследований, проведенный Лернером и Монтадой, подтверждает, что для жертв может быть ценной вера в справедливый мир, и поддерживает идею, что жертвам необходимо законное признание того, что преступление, совершенное против них, морально оскорбительно и недопустимо. Как они объясняют в предисловии, «целая линия недавних исследований описывает функции ВСМ [веры в справедливый мир] у жертв, которым необходимо справиться с их собственными проблемами и невзгодами. Несколько докладчиков сообщают о свидетельствах, что ВСМ помогает защитить против стрессового негативного взгляда на свою ситуацию, особенно страх быть жертвой несправедливости. В этом отношении ВСМ, судя по всему, функционирует и как ресурс» (viii). Обратите внимание, что хотя в международном правовом сообществе бытует обширная аргументация в пользу послевоенных трибуналов и комиссий по выяснению истины и примирению, количественных данных в отношении их эффективности в смысле катарсиса для жертв достаточно мало. Общую информацию см. в: Michal Ben-Josef Hirsch, Megan MacKenzie, and Mohamed Sesay, “Measuring the Impacts of Truth and Reconciliation Commissions: Placing the Global ‘Success’ of TRCs in Local Perspective”, Cooperation and Conflict 47, no. 3 (2012): 386-403; и Neil J. Kritz, “Coming to Terms with Atrocities: A Review of Accountability Mechanisms for Mass Violations of Human Rights”, Law and Contemporary Problems 59, no. 4 (1996): 127-128. Криц замечает, что комиссии по выяснению истины вносят «значимое признание проявления жестокости в прошлом от
