- Да, да, конечно. Запиши. – Да где же Стайлз?
- Все что сказал Стайлз, правда? Он без ума от тебя. И он готов пойти против родителей. А ты готова? Потому что если ты хочешь связать с ним свою жизнь, тебе придется столкнуться с неприязнью его семьи. А это сложно. Я встречала его мать, и это не самая приятная женщина, поверь мне. Я волнуюсь за тебя.
- Готова, - я ничего не стала говорить о том случае. Возможно, позже. – И я тоже люблю его. Очень.
- Я вижу, - улыбнулась мама.
***
Одна моя рука вцепилась в руку Стайлза, другая – сжимает подлокотник кресла, в котором я сижу. Я наблюдаю за труппой актеров, которые открывают целый сказочный мир.
Дроссельмейер знакомит Мари со своим племянником и дарит ей Щелкунчика. После того как гости покидают дом, Мари спит и видит сон: внезапно выросший Щелкунчик, его преображение в Принца, гигантская рождественская елка, огромные пузатые мыши, победа над мышиным королем, Царство Снежинок, Королевство сладостей.
Когда на сцене появляется парад детей, изображающий Вальс цветов, по моим щекам текут слезы. Я чувствую, как Стайлз осторожно вытирает их, но я не могу оторвать глаз от сцены. Духовые инструменты играют самую замечательную музыку, от которой сердце рвется на части от тоски, счастья, любви.
После двух с лишним часов, софиты меркнут, и зал взрывается бурей аплодисментов. Мы со Стайлзом, вместе со всеми вскакиваем со своих мест и хлопаем в ладоши. Я прижимаюсь к нему, и прячу лицо в области его шеи, постоянно шепча «Спасибо, спасибо, спасибо».
Уже на улице холодный зимний воздух приводит меня в чувство. Смогу ли я уснуть сегодня? Я еще долго буду прибывать в сказочных грезах.
- Мадлен, малышка, ты в порядке? – нежно спрашивает Стайлз, беря меня за руку.
- Я не знаю, что сказать. Нет, я не в порядке. Не помню, чтобы я когда-нибудь испытывала такие эмоции. Лучшего подарка просто не придумаешь. Я… я люблю тебя, Стайлз. Ты мой Принц – Щелкунчик.
Он обнимает меня и целует в губы.
- Моя Мари. Как же я люблю тебя. Ты не представляешь, что я испытал, видя твои слезы счастья.
Затем, немного отстранившись, он нахмурил брови.
- Так значит, я больше не знаменитый Боксер – Гонщик – Доминик?
Я рассмеялась и потянула его за собой.
- Нет, ты намного лучше.
Мы гуляли по Бостону, и я наотрез отказывалась, идти в какой-нибудь дорогой ресторан. Стайлз уговаривал меня, жалуясь, что по непонятной мне традиции, просто обязан это сделать после оперы. Мне было все равно, я не хотела тратить время на поедание дорогущих кальмаров, когда можно было насладиться просто прогулкой по огромному городу.
Я бывала пару раз в Бостоне с мамой, но это было давно, мы редко выбиралась из Салема. Несмотря на то, что мама «одобрила» нашу половую жизнь со Стайлзом, она наотрез отказалась отпускать меня с ночевкой в Бостон, несмотря на начало рождественских каникул. А мы размечтались остаться в отеле и провести шикарную ночь, как взрослые люди. К сожалению, мне нужно было вернуться домой, сегодня же. Лишь поэтому, мне не хотелось попусту тратить время.
Улицы Бостона были заполнены веселыми Санта Клаусами на огромных ходулях. Отовсюду доносились рождественские песни. Магазины, рестораны и всевозможные заведения были украшены миллионами разноцветных огоньков.
Не могу вспомнить, чтобы я когда-нибудь так радовалась Рождеству. Было холодно, и шел снег, но мне не хотелось заходить греться. Мне хотелось танцевать и петь. Просто наслаждаться жизнью. Со мной Стайлз и большего мне не нужно. То, что он сделал для меня, подарив билеты на «Щелкунчика», значит намного больше, чем он может себе представить. Теперь, этот огромный и прекрасный театр будет сниться мне ночами. Его безупречные сводчатые потолки, его красивые, пропитанные историей, стены. Находясь там, я чувствовала себя частью чего-то важного.
- Расскажи мне о Лондоне, - попросил меня Стайлз, когда мы прогуливались по набережной Лонг Варф.
- Ты там никогда не был? – спросила я в ответ.
- Мне было семь или восемь. Я лишь помню Вестминстер. Нас водили на экскурсию.
