Короткие волоски на затылке Джордана встали дыбом.
Холод ладони капеллана просачивался даже сквозь перчатку. И совсем не так, как если бы рука его слишком долго пробыла на морозе. Скорее она не была теплой уже годы и годы.
Джордан уже встречал многих этого роду-племени. Существо перед ним – нежить, хищник, кровосос по прозванию «стриго́й». Но раз он осмелился выйти на свет дневной, значит, должен быть сангвинистом – стригоем, присягнувшим больше не пить человеческую кровь и служить католической церкви, питаясь лишь кровью Христовой – а точнее, вином, таинством евхаристии обращенным в Его кровь.
Подобный обет делает эту тварь менее опасной.
Но не намного.
– Я не так уж уверен, что у нас остались какие-то незаконченные дела, – отрезал Джордан.
Отстранившись от капеллана, сержант подобрался, готовый драться, если понадобится. Он видел сангвинистов в сражении. Нет никаких сомнений, что этот субтильный капеллан сможет уложить его, но это вовсе не значит, что Джордан сдастся без боя.
Ступив между ними, капитан Стэнли деликатно кашлянул.
– Это санкционировано с самого верха, сержант Стоун.
– Что именно, сэр?
– Он все объяснит, – капитан жестом указал на капеллана. – Ступайте с ним.
– А если я откажусь? – Джордан затаил дыхание в надежде на благоприятный ответ.
– Это приказ, сержант, – капитан посмотрел на сержанта в упор. – Все решено намного выше моей весовой категории.
Джордан подавил стон.
– Виноват, сэр.
Капитан Стэнли чуть изогнул кверху один уголок рта, что у человека более легкомысленного нрава соответствовало бы добродушному хохотку.
– Искренне верю, сержант.
Джордан козырнул, гадая, не в последний ли раз это делает, и последовал за капелланом к черному лимузину, стоящему у обочины. Похоже, сангвинисты вломились в его жизнь снова, чтобы своими бессмертными ногами растоптать развалины его карьеры в прах.
Капеллан придержал для него дверцу открытой, и Джордан забрался внутрь. Интерьер автомобиля благоухал кожей, бренди и дорогими сигарами. Не такого ждешь от машины святого отца.
Джордан подвинулся по сиденью. Стеклянная перегородка была поднята, и он видел лишь затылок водителя с толстой шеей, короткие белокурые волосы и форменную фуражку.
Прежде чем сесть, капеллан поддернул брюки, чтобы уберечь стрелку на коленях. Одной рукой он с достоинством захлопнул дверцу, заточив Джордана внутри вместе с собой.
– Пожалуйста, включите отопление для нашего гостя, – окликнул капеллан водителя, после чего расстегнул китель своего парадного мундира и откинулся на спинку сиденья.
– По-моему, мой командир сказал, что вы мне все объясните, – Джордан скрестил руки. – Валяйте.
– Дело непростое, – молодой капеллан налил бренди, поднес бокал к носу и вдохнул аромат. А потом со вздохом опустил его и протянул Джордану. – Весьма добрый винтаж.
– Тогда вы и пейте.
Капеллан покрутил бренди в бокале, следуя взглядом за коричневой жидкостью.
– Полагаю, вам известно, что я не могу, как бы ни хотел.
– Как насчет объяснения? – напирал Джордан.
Капеллан поднял руку, и автомобиль тронулся.
– Извините за эти игры в рыцарей плаща и кинжала. А может, уместнее было бы сказать «сутаны и креста»?
Он снова с вожделением втянул ноздрями аромат бренди.
Джордан смотрел на манерные выкрутасы этого субъекта, сдвинув брови. Тот определенно выглядит менее занудным и чопорным, чем прочие встречавшиеся ему сангвинисты.
Сняв белоснежную перчатку, капеллан протянул руку.
– Зовите меня Христианом[6].
Джордан проигнорировал протянутую руку.
Осознав это, капеллан поднял руку и пятерней прочесал свои густые волосы.
– Да, я понимаю иронию положения. Сангвиниста кличут христианином. Матушка будто заранее знала, – он фыркнул.
Джордан толком не знал, как относиться к этому сангвинисту.
– Мне кажется, мы едва не познакомились в Эттальском аббатстве, – заметил капеллан. – Но Рун забрал Надию и Эммануила, чтобы укомплектовать свою триаду в Германии.
Джордан мысленно увидел темные черты Надии и еще более темные – Эммануила.
– Пожалуй, оно и неудивительно, – тряхнул головой Христиан.
– Почему это?
– Полагаю, моя плоть недостаточно умерщвлена и обращена во прах для отца Руна Корцы. – Он приподнял бровь.
