Расс повернулся. Это еще что за сюрприз? Что он мог упустить?
— О чем это ты?
— А ты спроси себя: если ребенок, который впоследствии стал Лэймаром Паем, родился спустя десять месяцев после смерти Джимми... то когда же его молодая жена успела забеременеть от него?
Расс молчал.
— До Блу-Ай он так и не добрался, — продолжал Боб. — Мой отец перехватил его на кукурузном поле. Эди Пай последний раз виделась с мужем за месяц до того — когда навещала его в тюрьме.
Расс тряхнул головой. Что за черт?.. К чему он клонит?
— Думаю, мисс Конни знала. Только она одна и догадалась. Но свято хранила тайну.
— Я не... — начал Расс.
— Вот, вот, ты все понял как надо.
Расс взглянул на Боба.
— Мой отец в тот последний день провел наедине с Эди по меньшей мере час. Она ему очень нравилась. И он ей очень нравился. Позже, перед тем как отправиться за Джимми, он поведал мне про два типа зла. Человек, порочный от природы, творит зло осознанно — захотел и сделал. Но случается так, что ты вдруг сотворил зло, руководствуясь благими намерениями: хотел как лучше, а оглянуться не успел, как все перепуталось, смешалось, и ты, сам того не желая, преступил черту дозволенного. Это он говорил о себе.
— Ты хочешь сказать?..
— Правильно, Расс. Великий злодей Лэймар Пай... Да, он — мой брат.
Расс не сразу распростился с кошмарами о Лэймаре Пае. Буквально через две недели после возвращения ему опять приснился ужасный сон о Лэймаре, страшнее прежних, — с истошными воплями и стрельбой. На этот раз в историю были замешаны Джинни Винсент и герой его романа Боб с пистолетом без патронов. В общем, ужас невообразимый.
Со временем промежутки между страшными снами увеличивались, как-то в конце сентября Расс вдруг осознал, что уже почти целый месяц спит спокойно.
Значит, пришла пора уладить последнее.
Дом оказался маленький, гораздо меньше, чем он ожидал, так что он даже перепроверил, не ошибся ли адресом. Нет, не ошибся. День выдался чудесный — по-осеннему прохладный, но ясный; извечный оклахомский ветер срывал с деревьев сухие листья.
Расс вылез из машины, прошел к дому и поднялся на крыльцо.
«Чувствуешь себя, как идиот», — думал юноша.
Он постучал, дверь отворилась — на Среднем Западе люди открывают, не спрашивая, кто там. На пороге стояла молодая женщина лет двадцати восьми, поразительно красивая, стройная, с рыжеватыми волосами и белой кожей, усыпанной веснушками.
— Вам кого? — спросила она.
— Вы Холл и?
— Да. Простите, с кем...
— Я — Расс.
Взгляд ее оставался бесстрастным. Очевидно, его имя ей ни о чем не говорило.
— Расс Пьюти, — объяснил юноша. — Здесь живет мой отец.
— Расс! Расс! О Боже, Расс, я не узнала тебя. Столько лет прошло. Ты ведь тогда был еще подростком. Входи же, входи, он будет так рад!
Женщина чуть ли не силком втащила его в дом, представлявший собой скромное, но чистое жилище с множеством книг и журналов по оружию. Взгляд Расса скользил вокруг, выхватывая детали: вон телевизионная программа, а там кроссовки «Найки», — судя по размеру, отцовские, на столе чековая книжка — очевидно, кто-то оформлял платежи; на стене — коллекция наград, выданных полицейским департаментом штата Оклахома. Все эти мелкие проявления налаженного семейного быта вызвали у Расса раздражение и обиду, но он постарался запихнуть поглубже их, твердя себе: «Ничего не поделаешь. Такова жизнь».
Где-то рядом надрывался телевизор — шла трансляция футбольного матча.
— Бад, Бад, дорогой, представляешь, кто у нас?
— Черт побери, Холли, — донесся из соседней комнаты раздраженный голос отца. — Четвертый период идет. Кого пр...
— Бад, это Расс!
— РАСС?
В дверном проеме выросла огромная фигура. Отец стал еще больше походить на Джона Уэйна. Седые волосы коротко острижены, с лица исчезла бледность и угрюмое выражение, не покидавшее его несколько лет назад, когда он лечился после ранения. Расс тогда учился на первом курсе.
— Боже мой, Расс, как же я рад тебя видеть! — воскликнул отец, широко улыбаясь.
— Привет, папа, — поздоровался Расс с некоторой робостью в голосе, вдруг вновь почувствовав себя четырнадцатилетним мальчишкой.
