— Ты не учел один факт, дубина, — заговорил Боб — Ширелл убил негр. Мама Ширелл сказала Сэму, что ее дочь никогда не села бы в машину к белому, потому что ее так воспитали. Отсюда вопрос: если убийца — негр, то кто же в Арканзасе в 1955 году мог выделить средства на то, чтобы сфабриковать обвинение против одного негра ради другого? Смысла в этом нет никакого. Если бы ради белого, тогда еще куда ни шло. Но нет: это был негр.
— Проклятье! — выругался Расс.
— Я убежден, отец расследовал какое-то преступление, и это его сгубило. Ему стало известно что-то очень и очень нехорошее, нечто такое, что хотели скрыть влиятельные люди. А это были влиятельные люди. Иначе откуда у них такие средства? ЦРУ, армейский снайпер, современная техника.
— Я сын сержанта полиции! — вскричал раздосадованный Расс. — Моему отцу не поручают вести расследования секретных дел!
— Заткнись. Мы только что миновали нашу отметку.
— Что?
— Я считаю.
— Что?
— Шаги. Как только отойдем на двести сорок шагов от того большого валуна, сворачиваем с этой чертовой тропы налево и идем зигзагами назад. Двигаемся этапами в двести сорок моих длинных шагов — сначала четко налево, потом направо и таким образом добираемся до нашей машины.
Но Расс уже не слушал его. Они как раз дошли до лощины, где между двумя холмами, слова, урчал ручей. Над ними нависали деревья. Расс не различал их очертаний в темноте, но знал, что они есть, — по ощущениям. В кронах шелестел ветер, наполняя ночь пугающим шепотом. Расс задыхался в непроницаемой мгле, будто на него накинули толстое одеяло. В дальнем уголке сознания давала о себе знать паранойя. Ему казалось, что он остался один на один со своим непомерным воображением, плутает в полном одиночестве по лабиринту, упрятанному под какую-то древнюю мантию. Ничего не видно... Сейчас он умрет!..
И вдруг совсем рядом он услышал нечто ужасающее. Эго был сухой треск ядовитой змеи, всколыхнувший в нем таившийся где-то глубоко-глубоко первобытный парализующий страх.
Дня Реда это были трудные дни. Он проделал такую огромную работу, а теперь вот вынужден сидеть, сложа руки, доверив другим осуществлять его план. Но в данном случае он не мог «слишком давить грузом своего авторитета», как выражалась его дочь Эми, лично контролируя каждую стадию операции. Он вынужден довериться исполнителям. Правильно ли поймет Боб подкинутую ему информацию? Появится ли там, где его поджидают? А этот чертов Дуэйн Пек? Справится ли он со своей задачей или провалит все дело из-за своей недюжинной тупости? Сумеет ли Джек Прис выстрелить без промаха? Сумеет старик, гнилой, омерзительный Джед Поузи, продержать Боба у себя до темноты?
Как это ни смешно, но в Поузи Ред сомневался меньше, чем в остальных. Этот тип был ему знаком: закаленная невзгодами тюремная крыса, он настолько привык жить на волоске от смерти, что превратился в некое ницшеанское существо с обостренными инстинктами и одной-единственной целью — любой ценой продлить свое существование.
Ирония заключалась и в том, что вся эта опасная заварушка даже теперь, как и на протяжении всего периода, что она тянется, по-прежнему доставляла ему огромное удовольствие. Он... забавлялся. Проанализировав характер Боба, составил хитроумнейший план, продуманный до мельчайших подробностей. Настоящий шедевр.
— Далековато, Ред.
Комментарий принадлежал Джеффу Сьюарду, первому вице-президенту «Форт-Смит федерал». Остальными партнерами по игре были Нил Джеймс из адвокатской конторы «Бристоу, Фрид, Бартоломью и Джефферс» и Роджер Дикон из рекламного агентства «Маккоун-Каррутерз». Это был еженедельный турнир по гольфу между двумя парами форт-смитского клуба «Рич бойз клаб», который проводился в клубе «Хардс-крэбл кантри клаб», расположенном чуть в стороне от Клифф-Драйв.
Ред видел, что попал в переплет, и видел, что Джеффа это радует.
Мяч Реда лежал в целых пятидесяти трех футах от флажка с номером; от лунки его отделял участок пересеченной местности с высокой травой, буграми и проплешинами. Это было поле с восемнадцатью лунками. Ред бил скупо и к настоящему моменту сделал семьдесят один удар, а чертов Джефф, который никогда у него не выигрывал, сделал семьдесят два, но последний его удар был невероятно удачным: мяч остановился всего в нескольких футах от флажка. Он загонит его в лунку с одной попытки и наберет семьдесят три очка, а Реду придется бить дважды, и в результате те же семьдесят три. Проклятье! А если мяч закатится в лунку лишь с третьей попытки, — что вполне вероятно, — значит, он проиграл. Представив самодовольную ухмылку Джеффа, Ред внутри весь закипел от ярости. Но это чувство несло облегчение, потому что оно отвлекало его от более мучительных тревог.
