— Если низко пролетит самолет, мяч, может, и упадет, — сказал Роджер Дикон. — Почему бы тебе не призвать по телефону на помощь военно-воздушные силы, Ред?
— Проклятье! — повторил тот.
— Или еще одну машину взорви, — предложил Джефф. — Глядишь, поможет. Но у Нила была идея получше.
— Прикажи ему, чтоб упал, — посоветовал он. — Мячик знает, кто ты такой.
— А вот это верно, черт побери, — согласился Ред. — Меня знают все.
Он прищурился, набычился, принимая грозный вид, и скомандовал:
— Мяч! Падай!
Пусть только ослушается!
Ред сидел со своими приятелями из «Рич бойз клаб» в «Девятнадцатой лунке», заказав очень дорогой бурбон «Джордж Диккел Теннесси» двенадцатилетней выдержки. Ред был взбудоражен, вел себя, как завзятый кутила. Джеффу сказал, что простит ему проигранные в споре деньги, если тот заплатит за застолье. Джефф выразил согласие, и Ред насел на «Диккел», пропивая тысячу долларов своего приятеля. Он отнюдь не праздновал победу: еще не время. Просто пытался отвлечься мыслями от драмы, разыгравшейся в глухом лесу в семидесяти милях к югу от этого бара.
Если позволить себе думать об этом, он не выдержит, умрет. Сердце зациклит от перевозбуждения, и он рухнет замертво, так что придется срезать с него его тапочки для гольфа. Закончит жизнь по-шутовски: завзятый гольфист скончался в ярко-красной (его любимый цвет) тенниске и лимонных брюках.
— Ред, ты в порядке?
— В полном. Скажи, чтоб девочка принесла еще по бокальчику.
— Уж больно ты швыряешься моими деньгами, Ред, — укорил Джефф, но беззлобно. — Однако, черт побери, надо отдать тебе должное: всегда сумеешь выкрутиться. Я уж взял тебя на крючок и думал, хана тебе, ан нет: выскользнул! — Но эго было сказано с уважением.
— Многие думали, что я у них на крючке, но, как оказывалось, на крючке они, а не я, — отозвался Ред. Официантка поставила перед ним бокал бурбона. Ред сделал глоток. Ух! Хорошо обожгло, крепко, ядрено. Именно так, как он любит.
— Эй, Ред, хотел тебя спросить.
— Валяй.
— Слышал, что говорят про Холли Этериджа?
— Абсолютно все.
— Нет, я имею в виду главную новость.
— Это какую же?
— Да весь город об этом тарахтит. Неужто не знаешь? Он же твой друг.
— Он мне не друг. Учился в Гарварде, в родные края вообще старается носу не совать. Черт, он даже подготовительную школу кончал в Вашингтоне. Кажется, в Соборной школе учился. Плевать ему на наш Арканзас. Уж я-то знаю.
— Говорят, он снюхался сам знаешь с кем. С «лидером забега»[32]. Снял свою кандидатуру и теперь трудится за кулисами... на вице-президента метит.
— Мы на протяжении восемнадцати лет обеспечиваем ему поддержку в местных средствах массовой информации, — вставил Роджер Дикон, — и, если бы Холли Этеридж попал в список кандидатов на пост президента и вице-президента, уверяю, нам это уже было бы известно. Лучшее эфирное время нужно резервировать заранее. Потом будет поздно.
— Ты заблуждаешься, Родж, — возразил Ред. — Это тебе не сенаторские выборы. Время покупает национальная партия, а не он лично от своего имени. Ты проверь. Держу пари, партии уже перечислили деньги на нужное им время — через одно из своих крупных предприятий в Литл-Роке.
— Значит, великое событие свершится, а, Ред?
— Понятия не имею. Старине Холли пока не до этого. Пытается переспать со всеми бабами, проживающими между Мэном и Южной Каролиной. Он только что прошерстил Иллинойс и теперь взялся за Миссури.
— Нет, вряд ли он отказался от своих амбиции, — не согласился Джефф. — Его папочка дал ему наказ, а Холли всегда примерно исполнял волю своего родителя. Уж в чем в чем, а в этом ему нужно отдать должное. Пожалуй, мне стоит позвонить ему. Он наверняка будет искать толкового руководителя аппарата. Глядишь, в Вашингтон перееду.
— Черта с два. В его команде уже полный комплект, — остудил Ред пыл приятеля. — Я несколько недель назад стрелял по тарелочкам с судьей Майерзом, а он всю ту кухню изнутри знает. Так вот — он ни словом не заикнулся.
— Холли еще может нас удивить.
— Однако мы неплохо поимели с той проклятой дороги, которую ему вздумалось построить в честь своего отца, — произнес Ред.
