- Фу! - скривилась Карина. - Мог бы не выставлять меня столь... отвратительной дурой.
- Запомни, крошка, - молвил я наставительно: - В нашей работе принято выставлять себя в елико возможно более неприглядном свете. Чем ничтожней и гнусней - тем лучше. Ибо тогда в решающую минуту неприятель не примет тебя всерьез, а того нам и надобно.
Карина засмеялась:
- Признаю, ты прав. И все сказал правильно. Вовсе незачем разубеждать Астрид в том, что я - пугливое и покорное ничтожество. План действий уже существует, завтра приступим к исполнению; и не приведи, Господи, Астрид заподозрит, будто я хоть чего-то стою! Тогда она призадумается, и, призадумавшись, может вообще отменить окаянную демонстрацию. Понимаешь?
- Более-менее.
Это утверждение было чистейшей ложью.
Некоторое время ехали молча. Я следил за дорогой, Карина созерцала живописные окрестности. Встречное движение было редким. Полагаю, скандинавы просто не охотники раскатывать по междугородным автострадам.
Наконец, Карина произнесла:
- Ты уже догадываешься, чего я попрошу. Сам говорил с Астрид.
- Час "Ч" наступает завтра на рассвете. Быстрее, чем ты рассчитывала, верно?
- Да, начало демонстрации передвинули немного назад. Получается, надо прибыть на место еще сегодня. Желательно, до сумерек.
- Получается, я должен плюнуть на собственное задание и заниматься твоим?
- Я тебе тоже помогу, ведь условились! Твое задание временем не ограничивается, моя же затея строго связана с дурацким шествием! Доберешься до Лизаниэми, не бойся. Лишний день или два роли не сыграют. Но мне позарезнужно быть в Лаксфорсе поутру!
Я поколебался, пораскинул мозгами, признал Каринину правоту. Лизаниэми подождать могла, но Лаке-форе - никоим образом. И, хотя прямые приказы отсутствовали, я решил: ежели советская разведка намечает прямое нападение на военный объект, созданный при содействии американцев, грешно будет не пособить своим.
По крайней мере, подождать, затаившись неподалеку, присмотреться, оценить обстановку.
- Ладно, - возвестил я, - телохранителем ты обзавелась. Но выдвигаю встречное условие.
- Какое?
- Стрелять отныне буду я, и только я. Незачем искоренять население Северной Швеции до последнего человека.
Они двигались по направлению к Лаксфорсу, должно быть, уже сутки с лишним. Сущее нашествие гуннов! Кое-кто волок на себе внушительные плакаты "Fredsmarschen"[10], однако таких было немного. Топать несколько десятков миль, волоча на спине увесистый, на фанере начертанный лозунг, не всякий осмелится.
Были плакаты, весьма оскорбительные для Америки и американцев, но в этом пункте я не обидчив.
Манифестанты продвигались на север большими и малыми группами. Попадались одиночки, сгибавшиеся под тяжестью объемистых рюкзаков: любители пеших странствий, готовые провести ночь под открытым небом, лишь бы выхаркнуть в лицо другому человеку задорный коммунистический клич. Менее решительные идеалисты катили в машинах.
Правительство, разумеется, не могло не знать о готовящемся шествии, но полицейских я не приметил. Очень расчетливо со стороны правительства, между прочим. Вернейший способ заронить мысли о мятеже в головы, где подобных мыслей не водится - выставить на пути манифестации заслон из откормленных фараонов, ненавистных всякому честному остолопу.
Шла, большей частью, молодежь, хотя попадались и люди средних лет. Распогодилось, и шведы, стремящиеся раздеться при малейшем намеке на солнечный свет, немедленно скинули меховые ботинки, сбросили тяжелые куртки. Особо закаленные щеголяли в шортах и гольфах. Смотреть было зябко, честное слово.
Рюкзаки наличествовали в изобилии. Я непроизвольно дался диву: которые из этих вещевых мешков содержат консервы, смену белья и теплое одеяло, а которые вмещают, помимо безобидных пожитков, противотанковую гранату SVAB Тур7Р? Или пару таких гранат?
В ящик помещается двадцать пять; один ящик бесследно пропал со склада...
Я заодно подивился: многие ли пилигримы знают о грядущем нападении на Фотолабораторию? Большинство, невзирая на идиотские политические пристрастия, казались ребятами безобидными и довольно спокойными. По крайности, безумного пламени в их глазах не горело. Не то, что у покойных Карла и Греты...
