Он открыл глаза, но его ослепил яркий свет голой лампочки на стене. Он смог различить только чей-то темный силуэт. Потом еще удар, и он согнулся пополам.
– Поберегите руки, – послышался голос Ленни.
Что-то жесткое и твердое ударило его по лицу. Тоцци показалось, что у него треснула скула. Колено – Фрэнк или Джерри, не важно кто, врезал ему коленом по лбу. Снова появились зеленоватые червячки – мертвые клетки мозга.
Его вдруг отпустили, и он рухнул на пол, тело обмякло, как мешок, словно в нем не было скелета, способного удержать расползающуюся плоть. Он попытался открыть глаза, но не смог вынести слепящего света.
Последнее, что он запомнил, были холодный бетонный пол под горящей щекой и светящиеся червячки перед глазами.
* * *
Предметы понемногу приобретали все более четкие очертания – лампа, окно, стол, – но не было сил пошевелиться. Он закрыл глаза, не решаясь выпрямиться, боясь, что застонет. Похоже, он пришел в себя, так, по крайней мере, ему казалось. Он помнил, как Ленни и охранники волокли его вниз по лестнице – свет становился все мягче, в воздухе уже не пахло холодным бетоном, – они втащили его в коридор и швырнули на этот зеленый бархатный диван. Должно быть, некоторое время он пролежал без сознания – он не знал точно, сколько именно. В голове застучало, стало больно смотреть. Он немного переждал, пока боль утихнет. Чувствовал он себя препогано, правда, червячки больше не плыли перед глазами. И слава Богу, подумал он.
Прошло минут пять, а может, и час, прежде чем он снова решился открыть глаза. Теперь кто-то сидел за столом – телефонный провод возле большого кожаного кресла, локоть на подлокотнике, в руке карандаш. Тоцци разглядел большую картину на стене – портрет семейства Нэш, Расс в темно-синем костюме склонился над сидящей Сидни. На Сидни лиловое платье с глубоким декольте и широкой юбкой, как у Скарлетт О'Хара. Возле стола мольберт, на нем плакат – Уокер и Эппс, набычившись, глядят друг на друга. Сенсационная «Битва на побережье». В голове снова застучало. Тоцци закрыл глаза.
– Как голова, Томаззо?
Тоцци открыл глаза. За столом сидел Нэш и весело глядел на него. Тоцци отчетливо видел его улыбающееся лицо на фоне зеленой кожаной спинки кресла с медными гвоздиками по углам. Вид у Расса был вполне довольный.
– Может, мне не стоит больше называть вас Томаззо? Игра окончена?
Тоцци ничего не ответил. Он вперил взгляд в ковер, почесывая затылок. Чертов мистер Всезнайка.
Нэш что-то взял со стола и развернул. Это была футболка с той же картинкой, что и на плакате: Уокер и Эппс. Сверху надпись: «Битва на побережье». Снизу более мелкими буквами: «Атлантик-Сити, отель „Плаза“, 12 мая».
Нэш полюбовался футболкой, улыбаясь во весь рот.
– Правда неплохо?
Тоцци выпрямился и поглядел на стол. Он был завален и заставлен всяким барахлом: кофейные чашки, красные сувенирные боксерские перчатки, куклы, видеокассеты, программки, браслеты, булавки, пуговицы. Рядом с мольбертом – боксерская груша с изображением Уокера с одной стороны и Эппса с другой. Нэш, улыбаясь, оглядел все это барахло – хозяин, обозревающий свои богатства.
– Вот что на самом деле приносит прибыль, – сказал он, махнув рукой. – Коммерция.
Тоцци осторожно повернул голову.
– Неужели?
– Именно так. Сам по себе поединок ничего не стоит. Слишком много желающих поживиться добычей, слишком много жаждущих урвать свой кусок. Торговля – другое дело. Ведь ее контролирую я один. – Он указал пальцем себе в грудь. – Все это мое, если не считать некоторого вознаграждения каждому из боксеров. Я вижу по вашему лицу, что вы полагаете, будто я мелю вздор. Кому понадобится это барахло? Но подумайте сами, люди на взводе, ждут не дождутся боя, с ума сходят от ожидания. Это уже не чепуха. И не только тут у нас – повсюду, повсюду будет транслироваться поединок, все кабельное телевидение, восемьсот шестьдесят три студии по всей стране.
Все фанаты, присутствующие на поединках вроде этого, хотят оставить что-то на память, подарить детишкам, они-то и раскупают эти футболки, перчатки, кофейные чашки. Чем лучше бой – а я уверен, что все пройдет прекрасно, – тем больше людей покупают сувениры, даже когда все уже позади, чтобы сохранить в памяти свои впечатления и переживания. Понимаете, о чем я говорю? Я знаю, что это может показаться странным, но так все и происходит. – Нэш покачал головой и снова развернул футболку. – Двадцать баксов за футболку, красная цена которой два доллара. Разве это не грабеж? Что скажете?
