– Двейн! – умоляюще взвизгнула девица.
Уокер поглядел на нее с нескрываемой ненавистью. Только ее ему сейчас не хватало. Было видно, как он мучительно пытается обмозговать предложение, но голова у него работала слишком медленно, так что ему было сейчас не до этой малышки. Плевал он на нее. Это было совершенно очевидно. Скорее всего Уокера бесило, что она могла слышать их разговор. Ведь в глубине его тупых мозгов уже вызревало решение проиграть бой.
– Двейн! Он делает мне больно!
– Чего ты от меня хочешь? У него же пушка.
Сэл усмехнулся. Он вытащил платок и приложил его к носу. К его удивлению, крови не было. Он снова усмехнулся. За такие деньги можно и получить по носу.
– Что скажешь, чемпион? – снова спросил Джозеф. – Недурное предложение?
– Я... Я... – Уокер не мог выдавить из себя ни слова. Он снова уставился на лежащего на полу Гонсалеса. – Не знаю.
Сэл свернул носовой платок и сунул его в карман.
– А теперь послушай меня, чемпион.
– Что ты делаешь, Сэл? Не дури. Говорить буду я.
Вид у братца был очень обиженный. Боже, какой ранимый.
– Все в порядке, Джозеф. Я просто хочу кое-что объяснить нашему чемпиону.
Джозеф недовольно пожал плечами. Он не любил, когда Сэл вдруг переставал разыгрывать из себя идиота. Джозефу нравилось вести переговоры вместо брата – он начинал ощущать себя важной персоной.
Сэл повернулся к Уокеру.
– Послушай, чемпион, ты должен понять, что мы тут не в рулетку играем. Такое предложение нельзя просто принять или не принять. Мы хотим, чтобы ты проиграл этот бой, но, если ты не согласен, тебе лучше вообще забыть о боксе и начать подыскивать себе новую работенку – можешь стать уборщиком, швейцаром или кем-то еще по своим способностям. Потому что тогда твоей боксерской карьере конец.
– Пошел ты к черту. Что ты в этом понимаешь?
– Вот как? Что ж, послушай. Если ты не проиграешь бой, я представлю следствию торговца наркотиками, который засвидетельствует, что продавал тебе анаболики, кокаин, крэк и героин. Даже двух торговцев.
– Ерунда, парень. Я не принимаю анаболиков.
Сэл пожал плечами.
– Ну и что? Показаний свидетеля будет достаточно, чтобы Комитет по боксу взял тебя на мушку, всем известна их любовь к тебе. Эти задницы просто умирают от желания насолить тебе. Не важно, виновен ты или не виновен. Как только тебя заподозрят в употреблении наркотиков, они не допустят поединков с твоим именем в программе. Можешь забыть об этом. Они лишат тебя титула. А кому ты будешь нужен без звания чемпиона? Вот что с тобой будет, приятель.
Ну же, Уокер. Ты должен сделать это. Просто обязан.
Чемпион лишился дара речи. Казалось, он впал в коматозное состояние. Он молча стоял, опустив голову на грудь и глядя на лежащего на полу Гонсалеса, словно ожидая, что тот встанет и подскажет ему, что делать. Потом опустился на колени, ощупал грудь тренера, шею, лицо. Ему хотелось, чтобы Гонсалес очнулся и разобрался, что тут происходит, чтобы он снова стал его добрым папочкой и принял верное решение.
Его дело – драться, остальным занимался Гонсалес. Генри делал все, чтобы боксеры полностью зависели от него. Вот почему они с Сэлом никогда не были друзьями. У Сэла были собственные планы и обязательства.
– Тебе следует подумать о себе, чемпион, – сказал Сэл. – Генри хороший тренер, но он несколько старомоден. Разумеется, ты вполне способен нокаутировать Эппса. Все это знают. Но в результате ты получишь совсем немного. Не будь идиотом. Всегда старайся заработать побольше денег. Ты не сможешь оставаться чемпионом всю жизнь. Все мы стареем. Таков закон жизни. Тебе следует подумать о будущем. Умные парни всегда думают о будущем. Будь и ты умницей.
– Двейн! Двейн! Он делает мне больно!
Джозеф снова начал выкручивать руки девице, еще сильнее, чем прежде.
– Заткнись, стерва!
Казалось, Уокер готов прибить ее.
– Говоришь, три миллиона? – прошептал он, повернувшись к Сэлу.
Тот кивнул.
– И ни с кем не придется делиться?
– Ты дашь побить себя перед четвертым раундом, и деньги будут ждать тебя в банке на Каймановых островах. Все три миллиона достанутся тебе. Больше никому.
Уокер, словно в трансе, закивал. Он что-то бормотал себе под нос.
