Это был богато украшенный мавзолей. Три ступеньки вели вниз к двери.
Мне вдруг расхотелось заходить туда.
— Пожалуй, для одного солнечного утра я уже довольно думала о смерти.
Рок обнял меня и поцеловал. Затем, отпустив меня, он спустился по ступенькам проверить дверь, а я осталась стоять, где была. Вдруг я заметила на позолоченной ограде лавровый венок, повешенный кем-то на заостренный прут. Подойдя ближе, я увидела прикрепленную к венку карточку. «Барбарине», — прочла я.
Подошел Рок, но ничего, казалось, не заметил, и я не стала говорить ему о своей находке. Почему-то мне захотелось поскорее покинуть это скорбное место.
Ленч подали в одной из небольших комнат, непосредственно выходящих в северный холл. Все было очень вкусно, Чарльз и Морвенна очень старались, чтобы я почувствовала себя дома, и мне показалось сейчас, что я уже давно знаю их. Близнецы и Рейчел Бектив тоже были за столом. Ловелла болтала без умолку, Хайсон не произнесла и двух слов, а гувернантка явно чувствовала себя другом семьи. Она приструнила Ловеллу, когда та слишком уж разошлась; со мной же была подчеркнуто любезна и дружелюбна. Я подумала, что, может быть; была неправа, когда так сразу невзлюбила ее.
После ленча Рок и Чарльз ушли вместе а я пошла к себе за книгой. Я решила сделать то, о чем подумала, как только увидела из окна внутренний дворик — посидеть там под пальмой и почитать.
Я взяла книгу и вышла наружу. В тени было восхитительно прохладно. Я залюбовалась красотой этого уединенного места, и сейчас дворик напомнил мне Испанию, где подобные дворики есть в каждом доме. Цвели голубые, розовые и белые гортензии, дивно пахла лаванда, бронзовый Гермес отражался в воде бассейна, где плавали золотые рыбки.
Я хотела читать, но не могла сосредоточиться — мне все казалось, что из окон за мной наблюдают. И как я ни убеждала себя, что это глупо и кому здесь нужно подсматривать за мной, да и если бы и подсматривал, то что мне за дело — все было напрасно. Тем не менее я заставила себя прочитать несколько страниц.
Вдруг за спиной у меня послышался шорох и чьи-то руки закрыли мне глаза. Я сильно вздрогнула и сказала гораздо более резко, чем хотела:
— Кто здесь?
Я ощупала руки, оказавшиеся детскими. Раздался смешок и голос произнес:
— Угадай!
— Ловелла.
Девочка весело закружилась передо мной.
— Я умею стоять на голове, — объявила она, — спорю, что ты не умеешь.
Она тут же продемонстрировала свое умение, болтая в воздухе длинными тонкими ногами в ярко-синих шортах в опасной близости от бассейна.
— Ну все, все, хватит! Ты уже доказала.
Сделав сальто-мортале, она приземлилась на ноги и, улыбаясь, смотрела на меня. Лицо ее раскраснелось от усилия.
— Как ты угадала, что я Ловелла? — спросила она.
— Просто ни о ком другом не подумала.
— Это могла быть и Хайсон.
— Я почему-то была уверена, что Ловелла.
— Хайсон таких вещей не делает, ведь так?
— Кажется, она немного стеснительная.
Она снова сделала сальто-мортале.
— Тебе страшно? — неожиданно спросила она.
— Почему страшно?
— Ну, потому что ты — одна из Невест.
— Каких еще невест?
— Невест Пендоррика, разумеется.
Она стояла совершенно неподвижно, глядя на меня прищуренными глазами.
— Ты ведь ничего не знаешь, так?
— Поэтому я и прошу тебя рассказать мне.
Она приблизилась и, опершись о мои колени, долго и внимательно вглядывалась в меня. Я смотрела в ее удлиненные черные глаза, похожие на глаза Рока, и мне почудилось в ее взгляде что-то, что тоже напомнило мне Рока — лукавство и озорство. Но уверена я не была.
— Так ты мне расскажешь? — спросила я.
Она медлила, глядя через плечо на окна, Я продолжала:
— Почему ты спросила, не страшно ли мне?
— Ну, ты же одна из Невест Пендоррика. Как и бабушка. Ее портрет висит в южном холле, ты ведь видела его?
— Барбарина, — сказала я.
— Ага. Бабушка Барбарина. Она умерла. Тоже Невеста Пендоррика.
— Ну и что же из того? Перестань, пожалуйста, говорить загадками. Причем тут невеста? Почему она должна была умереть?
— Была еще одна Невеста, та, что в северном холле — Ловелла. Ее тень бродила по Пендоррику, пока Бабушка Барбарина не умерла. Только тогда она успокоилась в могиле.
