— Похоже, нам не придется побыть в одиночестве сегодня утром, — сказал Рок, беря меня за руку. — Они все полны решимости посмотреть на тебя. Я хотел сам показать тебе церковь, но боюсь, Питер Дарк уже идет по следу.
Мы прошли под сенью узловатых от старости тиссовых деревьев, пересекли кладбищенский двор и вошли в церковь. Внутри нас обступила тишина, и мне показалось, что мы шагнули в далекое прошлое. Здесь как будто ничего не изменилось с тринадцатого века, когда была построена церковь. Пробивавшиеся из витражного окошка солнечные лучи падали на алтарь, высвечивая вышитую парчу и изящную деревянную резьбу. На стенах в камне были высечены имена здешних викариев, начиная с 1280 года.
— Все они были местными, — пояснил Рок, — пока не приехали Дарки. Они прибыли сюда из Мидлендс, но похоже, лучше нас знают Корнуолл. Дарк — специалист по старым корнским обычаям, он их собирает и пишет о них книгу.
Голос его прозвучал глухо. Глядя сейчас на его лицо, я думала не о викарии и не о церкви, а о том особом выражении, которое я заметила в глазах сначала Рейчел Бектив, потом Дины Бонд.
Он — чрезвычайно привлекательный мужчина. Я почувствовала это, как только увидела его, влюбилась, почти ничего о нем не зная. Сейчас я знала не многим больше, но любила его все сильнее. Я была очень счастлива с ним, кроме тех минут, когда меня мучали сомнения, как вот сейчас, когда я задавала себе вопрос, не вышла ли я замуж за донжуана, который именно потому хороший любовник, что опыту него богатый. И так счастливо начавшееся для меня утро было омрачено этими раздумьями.
— Что-нибудь не так? — вдруг спросил Рок.
— Разве что-нибудь может быть не так?
Он взял меня за плечи и прижал к себе, поэтому я не могла видеть его лица.
— Нет-нет… Ты здесь, в Пендоррике. Значит, ничего не может быть.
В этот момент я услышала шаги и, повернувшись, увидела вошедшего мужчину в одеянии священника. Я поспешно высвободилась из объятий Рока.
— Добрый день, викарий, — как ни в чем ни бывало приветствовал его Рок.
— Сьюзан сказала мне, что вы здесь. — Он подошел к нам и взял мою протянутую руку. — Добро пожаловать в Пендоррик, миссис Пендоррик. Мы счастливы видеть вас здесь. Как вы находите нашу церковь? Не правда ли, в ней есть что-то завораживающее?
У него были приятные манеры и живой, радостный взгляд — взгляд человека счастливого, для которого жизнь полна интереса и смысла.
— Да, действительно, — согласилась я.
— Я получаю огромное удовольствие, роясь тут в церковных записях. Я всегда мечтал обосноваться в Корнуолле. Это самое замечательное и загадочное место во всей Англии. Вы согласны, миссис Пендоррик?
— Охотно верю, что так и есть.
— Чрезвычайно своеобразное место. Я всегда говорю Сьюзан, что стоит пересечь Тэймер, как сразу чувствуешь разницу. Как будто попадаешь в совершенно другой мир — далекий от прозаической Англии. Здесь, в Корнуолле, кажется, может случиться все, что угодно. Это оттого, что тут так сильны старые традиции, обряды и предрассудки. Вы представляете, некоторые здешние жители все еще оставляют хлеб и молоко на пороге для «маленького народца»[14] и клятвенно заверяют, что к утру пища исчезает.
— Я предупреждал тебя, что местные нравы — любимый конек нашего викария, — улыбнулся Рок.
— Боюсь, что ваш муж прав. Вам это интересно, миссис Пендоррик?
— Я до сих пор просто не думала о таких вещах, но, кажется, я заинтересовалась.
— Чудесно. Мы непременно как-нибудь встретимся и побеседуем. — Мы не спеша двинулись вокруг церкви, и он продолжал: — Это скамьи Пендорриков возле кафедры. Видите, они отделены от остальных… Наверное, в былые времена их заполняли члены семьи, чады и домочадцы. Теперь все переменилось… А вот это, — он указал на один из прекрасных витражей, — соорудили в память Ловеллы Пендоррик. Я считаю, что цвета в нем чудо как хороши. Я редко встречал подобное мастерство.
— Ты видела ее портрет в северном холле, — напомнил Рок.
— Ах, да… Она ведь умерла очень молодой?
— Верно, — подтвердил викарий, — в родах. Это был первый ребенок, ей было всего восемнадцать лет. Ее называют Первой Невестой.
