Вейрах пояснил, что эльфы вовсе не были глупы и довольно давно ввели правила проживания для веров на своей территории. Каждый вер, желающий пересечь границу светлого королевства, в обязательном порядке подвергался магическому воздействию, после которого был не способен принимать свою звериную форму. Лишь покинув эльфийские земли, они вновь обретали вторую ипостась. Услышав об этом унизительном обычае, я тут же вспомнила, что за все время пребывания на территории герцога Анторийского, я так ни разу и не увидела обратившихся веров, хотя в человеческой ипостаси их попадалось немало. Савьен и Арлет, способствовавшие моему побегу, первый раз изменили форму уже в Первородном лесу.
Между тем Вейрах продолжал. Когда графу донесли о волнениях среди слуг, он отдал приказ арестовать бунтовщиков, подбивавших народ на восстание. Те бежали под покровом ночи, смогли пересечь границу королевства и обратиться, но это не помогло против боевых магов графской гвардии. После короткого, но ожесточенного боя, веры оказались окружены и вынуждены были сдаться. У многих из них уже не хватало сил даже на регенерацию. Эльфы не стали играть в благородство и уничтожили всех тяжело раненных, остальных загнали в тесные клетки и выставили у позорного столба во дворе графского замка. Вейрах попал в одну из них.
Целый день их держали без еды и питья, естественные надобности тоже приходилось справлять прямо там, на виду у всего замка и собратьев по несчастью. А вечером прибыл главный королевский сенешаль и рядом с клетками пленных начали воздвигать деревянный эшафот. Эльфийский король Тиадар подписал указ о казни всех бунтовщиков. На рассвете их собирались повесить.
Но за Вейрахом почему-то пришли раньше. Он уже приготовился достойно встретить смерть, а потому даже не удивился, когда явились эльфы из графской гвардии, надели на него кандалы и грубыми тычками погнали в замок. Граф Талариан уже ждал. Глумясь над пленным вером, он сообщил, что решил отблагодарить его за прежнюю службу и подарить жизнь. Вот только остаток дней ему придется провести в образе льва и в полном подчинении. А для любого вера это равносильно смерти: невозможность обращаться истощала их и укорачивала век. Чем дольше он не мог принять звериную форму, тем больше слабел физически, но если не мог обернуться в человеческую ипостась, то утрачивал разум, постепенно превращаясь в обычное животное, пусть и через чур большое. Потому к эльфам на работу нанимались только молодые, крепкие и свободные. Потому Арлет была служанкой в герцогском замке и молчала о своем замужестве.
Я слушала и ужасалась. На Земле все было просто: светлый — значит хороший, темный — плохой. А тут? Есть светлая магия — магия созидания, и все существа, использующие ее, априори попадают в разряд хороших? Темная магия — магия разрушения. И все, в ком она бьется, автоматично становятся плохими? Ведь именно так и пишут в фентезийных романах.
Но, похоже, что в реальной жизни все намного сложнее, чем в фантазиях писателя. Врач, спасший немало жизней, вполне может оказаться настоящим садистом и каждый день с удовольствием избивать свою жену, а какой-нибудь палестинский террорист, взорвавший не одну бомбу, в быту очень добрый и милый человек, горячо любимый своими близкими. Так и на Эретусе. То, что эльфы пользуются светлой магией, еще не делает их положительными существами. Они просто ею пользуются, причем так, как им удобнее.
В общем, все закончилось тем, что Вейраха вынудили обратиться и посадили на цепь в старой конюшне, но ночью кто-то попытался открыть клетку со смертниками. Вся стража сбежалась к позорному столбу, а бывший сокольничий не стал ждать, пока они вернутся. Ему пришлось напрячь все свои силы, но он смог порвать железную цепь толщиной в два пальца. Выскочив на улицу, Вейрах разорвал попавшихся на пути эльфов и в два прыжка оказался рядом с клеткой. Тот, кто выпустил пленников, сумел передать им оружие. Бывшие смертники вырвались на свободу, убили стражу и бежали поодиночке. Они поняли, что так их будет сложнее найти, чем, если бы они передвигались отрядом.
