Расширенными от страха глазами я наблюдала, как Айренир достал из сапога тонкий седжак и протянул мне.
— Ты должна рассечь мне запястье и вкусить моей крови, — пояснил он.
Я категорично замотала головой, но он схватил мою руку, заставил сжать холодную рукоятку и полоснул себя по запястью, а затем одним движением запечатал раной мои уста, силой заставив отведать его крови. Я хотела выплюнуть соленую жидкость с привкусом железа, но принц удержал меня, пока я не сглотнула, борясь с тошнотой. Мне хотелось оттолкнуть его или сбежать, но странное оцепенение не позволило даже возмутиться.
Айренир поднялся на ноги и вдруг начал снимать с себя одежду, молча и сосредоточенно, не отводя от меня взгляда. Я сглотнула и затравленно огляделась в поисках отступления. Неужели принц решил консумировать брак прямо сейчас? Но я… эээ… как бы не готова… Мог бы хоть поцеловать, перед тем, как штаны снимать!
Айренир усмехнулся. Ну да, он же почувствовал мое смятение. Но я так и осталась сидеть на месте, хоть и напряглась, потому что от мужчины не исходило ни малейшей угрозы. Наоборот, во всем этом появилась какая-то правильность.
Вот он скинул последний предмет одежды и встал передо мной во всей красе. Я стыдливо зажмурилась.
— Эли, — прошелестел рядом с моим ушком его искушающий шепот, — открой глазки.
Я молча помотала головой.
— Эли, — шепот стал настойчивее и жарче, — взгляни на меня!
В этом голосе было столько неумолимой силы, что мои глаза распахнулись сами собой и уже не могли оторваться от совершенного мужского тела, которое стояло передо мной, великолепное в своей первозданной наготе.
Плавной походкой крадущегося тигра он приблизился ко мне и замер, нависая надо мной, затем снова опустился на колени и склонил голову.
— Моя госпожа! — выдохнул он. — Назови недостойного раба своим мужем и раздели с ним брачное ложе…
— Айренир, — слабо пискнула я, — может не…
— Скажи «да», — перебил он меня, сжав мою руку до боли.
— Да! — вскрикнула я и тут же рассердилась. Да что же это такое происходит? Что за странное поведение?!
Между тем мужчина снял с меня обувь и уже взялся за пуговки на моем платье. Их было около трех десятков: маленьких, перламутровых, спускавшихся от скромного выреза до самых бедер. Служанкам понадобилось минут двадцать, чтобы все их застегнуть, но, похоже, что у этого дроу было куда больше опыта в таких делах.
— Что ты делаешь?! — возмутилась я, отталкивая его руки.
— Шшшш, успокойся, — его пальцы ласково скользнули по моим обнаженным плечам, — тебе же будет неудобно спать в одежде.
— Спать? — мне показалось, что я ослышалась.
— Я помню, что ты сказала и не хочу давить на тебя, — он посмотрел мне в глаза и добавил:- Все после паломничества. Но ты не можешь запретить мне заботиться о тебе, особенно теперь, когда ты приняла мою клятву.
— Какую клятву! — взорвалась я, отпихивая его. — О чем ты!
Он довольно ухмыльнулся и вдруг молниеносным движением прижал меня к себе так, что мои руки оказались заблокированы между нашими телами. Его губы оказались в опасной близости от меня, а в потемневших глазах разгоралось неудержимое пламя.
— Ты только что признала меня своим мужем по древним законам темных эльфов, — процедил он сквозь зубы, — теперь мы связаны не только пустыми бумажками, но и самой темной магией. Нас связала сама суть этих подземелий, сам дух Антхарейн. То, что она развоплощена, не означает, что клятвы потеряли силу!
— Ты это сделал нарочно! — на меня снизошло внезапное озарение. — Но зачем?!
— Завтра мы отправимся в главный храм Темного бога. Ты знаешь, как проходят ритуалы воззвания к богам? Они отзываются только тогда, когда видят, что их ответ для просящего ценнее жизни. Нас прикуют на алтаре, чтобы мы не навредили сами себе, а потом жрецы будут наносить нам рану за раной, собирая нашу кровь в золотые чаши и принося ее в дар Рилль'Аргвану. Никто не знает, сколько понадобится крови и боли, пока Разрушитель не захочет снизойти до нас. А потом нам придется отправиться в столицу Лирровельенора, в главный храм богини Нуэд и все повторить сначала. Немногие выдерживают общение с богами, поэтому я и связал нас этой клятвой. Теперь, что бы ни случилось, наши души связаны навсегда.
