Заставив себя успокоиться и взяв свои эмоции под контроль, я примирительно проговорила:
— Давай вернемся к этой теме после возвращения из столицы. Мы еще не знаем, что нас ждет в главном храме. Не стоит строить планы, которые могут никогда не сбыться.
— Но ведь ты не можешь запретить мне мечтать? — усмехнулся он и вновь поцеловал меня в висок, а потом жарко прошептал мне на ушко:- Ты больше не сбежишь от меня, лунная эльфиечка, я тебе этого не позволю.
Уж не знаю, как это у него вышло, но только ноги мои подкосились, по телу маршировали легионы мурашек, а внутри разлилась сладкая истома. Может и правда, ну его, это воздержание. Я же действительно не против перевести наши отношения на новый уровень. Одна лишь гордость останавливает меня до сих пор.
— Мой принц, простите меня, — раздался позади нас смущенный голос целителя, — но не могли бы вы…
Мы оглянулись на покрасневшего, как рак мага и неожиданно рассмеялись. Бедный! Он все это время стоял рядом с нами и не знал, куда деться от смущения. Мы совсем забыли, что не одни. Я огляделась. С коек вокруг нас сверкали заинтересованные взгляды поправляющихся солдат. Да, неплохое представление мы здесь устроили! Теперь им будет, что обсудить!
Эту ночь мы с Айрениром провели вместе, но совсем не так, как того можно было ожидать.
После ужина в общей трапезной принц взял меня за руку и молча повел в свою комнату. Присутствующие во главе с королем лишь молча проводили нас понимающими взглядами, причем в них сквозило явное сочувствие, причем не ко мне, а к Айрениру! Я же не смела возразить, обескураженная волной его эмоций. Странное нетерпение, еле сдерживаемая страсть, преклонение, благоговение и еще что-то, чего я пока не определила. В спальне он подвел меня к кровати, усадил и опустился передо мной на колени, глядя мне в лицо так, как мог бы Парис смотреть на свою Елену. И в его взгляде горел настоящий фанатизм, тот самый, с которым рушат города и стирают цивилизации во славу любимой женщины. Я не могла ни вымолвить слова, ни отвести глаз, будто эта одержимость передалась и мне.
— Ты знаешь, что раньше Эл'Селверин обитали в других землях? — хрипло произнес Айренир, внимательно вглядываясь в мое лицо. Я молча кивнула. — Мои предки поклонялись темной богине Антхарейн, жестокой и властной, и были рабами своих женщин. Когда Рилль'Аргван победил ее в древней битве и принял Эл'Селверин под свою опеку, он установил новые правила для Тор-на-Дун. Как равны между собою боги, так и мы: и мужчины, и женщины — все равны. У нас равенство во всем: в любви, в войне, в науках — во всех сферах жизни. Но иногда мужчина встречает такую женщину, перед которой он хочет преклоняться и которую хочет боготворить. С такой женщиной нельзя быть на равных, как нельзя быть на равных с богиней. И тогда мужчина ищет свое место у ее ног. Это древний темно эльфийский брачный ритуал, который связывает мужчину и женщину неразрывными узами. Соглашаясь на него добровольно, мужчина признает над собой власть своей эллевиан и клянется служить ей до конца своих дней… Эльсамин, посмотри на меня!
Я вздрогнула и подняла глаза, встретившись с его горящим взором. А он вдруг наклонился и коснулся лбом поочерёдно моих ног, потом ладоней и наконец уткнулся лицом мне в колени. Я растерялась и положила дрожащую руку ему на затылок, не зная, что делать: толи оттолкнуть его, толи прижать. Он издал судорожный вздох и поднял голову. На его губах блуждала странная улыбка, но глаза оставались серьезными. Зато теперь в его душе царил относительный покой и я не могла понять, что же смогло успокоить ту бурю, которую я ощущала всего несколько минут назад. Мною постепенно овладевало какое-то странное оцепенение, не позволяющее противостоять ему.
— Вот я, раб твой, у ног твоих, — произнес он напряженным тоном, вновь склоняя голову. — Возьмешь ли ты меня? Дозволишь ли занять место у твоих ног? Оберегать твой сон и охранять твою жизнь?
Я молча кивнула, сбитая с толку его странным поведением.
— Скажи это вслух, — попросил он, не поднимая головы, — ну же!
— Д-да, — еле выдавила я.
