— Ясно. — Белла потерла нос. — Насколько я помню, «Инсурго» на латыни «бунтовать». Предвидя ваш вопрос, скажу: нет, я не изучала латынь в университете, просто посмотрела в Интернете. На латыни я знаю лишь «лорем ипсум», хотя это не настоящая латынь, а текст-заполнитель.
Хью улыбнулся.
— При упоминании «лорем ипсум» на ум приходит фраза Цицерона: «О пределах добра и зла».
— Полностью доверяю вам в этом вопросе.
Хью рассмеялся.
— К сожалению, я учился именно в том заведении, где преподают латынь. — Он опять взъерошил рукой волосы. — Я люблю то, чем занимаюсь, Белла. Мне нравится слушать разных музыкантов, исполняющих новые песни, в моем воображении словно распускаются цветы, и я сразу начинаю понимать, что надо сделать, чтобы их произведения стали настоящими хитами. Я никогда в жизни не хотел заниматься чем-то другим, кроме музыки, ведь она делает мир лучше. Но моя семья волнуется за меня, они считают этот бизнес нестабильным. «Инсурго» достаточно успешное предприятие — настолько, что более крупные компании не раз обращались ко мне с предложением о продаже, которые я отклонил, но все же я завишу от рынка. Нам удалось пережить несколько бурь, но достаточно одного неверного решения, и мы потеряем много денег, или, если пара моих крупных клиентов обанкротится и не заплатит вовремя, мы пойдет ко дну.
Белла смотрела на него с интересом.
— Вы меня понимаете, ведь и вы были на моем месте.
Значит, Тарквин рассказал ему, что когда-то она работала на себя. Впрочем, об этом написано в ее резюме.
— Маленькое дело разваливается быстрее, — заметила Белла. — Мне удалось продержаться два года. Если бы клиент, который был должен мне зарплату за три месяца, не обанкротился, я бы и сейчас была вольным графическим дизайнером. Но одна дверь закрывается, другая открывается. Мне очень нравится новая работа.
— Беру назад слова о Мэри Поппинс. Вы больше похожи на Поллианну[1].
— Я — это я. И я верю, что в жизни больше хорошего. — Белла принялась с улыбкой насвистывать мелодию песни «Всегда смотри на жизнь с хорошей стороны».
— Мне нравится ваша жизненная философия.
— Вы могли бы стать отличным брокером, но занимаетесь тем, что вам по душе. В этом нет ничего плохого. Почему же родные вас не понимают?
Хью опять тяжело вздохнул.
— Я должен был соответствовать их ожиданиям: иметь правильную работу, правильную жену и не менее двоих детей. У меня должна быть квартира в Лондоне, где можно оставаться во время рабочей недели, и дом за городом, где было бы так хорошо детям, пока их не отправят в школу-интернат. Думаю, не стоит описывать, каким было мое детство.
— Похоже, мне повезло. Мои родители и сестра желали лишь, чтобы я была счастлива и смогла реализовать себя в жизни.
— Вам удалось?
— А вам?
— Да.
Но Белла заметила, что он старается отвести взгляд. Говорит ли Хью правду? Чего ему не хватает в жизни?
— Итак, насколько я поняла, вы просите меня сыграть роль вашей девушки, потому что хотите продемонстрировать семье, что не желаете вписываться в уготовленные вам рамки. У вас есть работа, которую они не одобряют, вам осталось лишь представить девушку, которая не соответствует их представлениям о вашей жене и приведет их в ужас. Это станет вишенкой на торте. Простите мне мою метафору.
— В общих чертах так и есть. Вы согласны?
— Мне кажется, будет лучше сесть за стол переговоров с родными и обо всем откровенно поговорить. Убедите их в том, что любите «Инсурго», расскажите о своей работе. Пусть они послушают песни и узнают, что вы делаете. Они обязательно поймут и будут за вас спокойны.
— Возможно, вы правы. Но даже если они меня и выслушают и согласятся с доводами по поводу работы, это решит лишь часть проблемы. Они станут настаивать на том, чтобы я женился на правильной женщине.
Белла пожала плечами.
— Можете сообщить им, что у вас уже есть правильный мужчина рядом.
Хью усмехнулся.
— Предлагаете представить им Тарквина в качестве партнера в личной жизни, а не только в работе? Думаю, Руперту это не понравится. — Хью помрачнел. — Мне не нужна правильная жена. Или муж.
— Тогда что вам нужно, Хью?
