- Да вы накладывайте варенье, - пригласила меня мама. - Не стесняйтесь. Доча, принеси салфетки, они в шкафчике. А вы будьте как дома. Вы чай с сахаром пьете?
- Я лучше с вареньем.
Мама улыбнулась.
- Не кисловато на ваш вкус? Я в этом году по особому рецепту делала.
Вернулась дочь и разложила салфетки. Крыжовенное варенье было великолепным, услышав это от меня, мама не смогла сдержать довольной улыбки, и поблагодарила за оценку. Мама ближе придвинулась к столу и спросила, словно желая, чтобы ее не услышала дочь:
- Должно быть, важная у вас работа. Выходные-то часто бывают?
Мне был подан предостерегающий знак, но я все же ответил:
- Официально-то да. А в реальности уж как получится. Я даже сегодня с трудом вырвался. Хотя ведь суббота на дворе, время законного отдыха.
Обе женщины, и мать, и дочь, улыбнулись, каждая своему. Я отставил в сторону выпитую чашку и огляделся. Скромно, не бедно, а именно скромно; чисто и очень уютно. Если бы не просевшие кое-где полы, не желтые разводы на потолке.... Должно быть, я излишне долго смотрел на них, одно из пятен располагалось как раз над моей головой. Мама сказала:
- Дому нужен мужчина. Он не старый, но ремонт все же требуется. Крышу подлатать, полы кое-где перестелить, - и смущенно замолчала, оглядываясь на дочь. Но та, немного растерявшись, не произнесла ни слова. Я опустил глаза.
- Жаль, что вы не останетесь, - безнадежно произнесла мама. Я посмотрел на нее, но, встретив мой взгляд, мама тут же переменила тему: Чайку еще не желаете?
Ее дочь налила мне еще и торопливо перевела разговор на новое расписание электричек, утвержденное со следующей недели. Она будет приезжать немного раньше по субботам, на четверть часа. Так что, мама, будешь меньше волноваться.
- А я уже меньше волнуюсь, - спокойно ответила мама. И кивнула в мою сторону. Дочь замолчала неожиданно, а потом произнесла отрывисто:
- Он меня будет, как и раньше, до вокзала провожать.
- Хорошо. У вас машина?
- Да, - ответила за меня она. - Новая "Волга".
Мама не сводила с меня взгляда.
- Вы простите, что я вот так интересуюсь, расспрашиваю вас, но вы, должно быть, неплохо получаете, раз машина...
- Вполне, - снова она. - Жаль, что по нашему бездорожью на "Волге" сюда тяжеловато добраться. Только на внедорожнике.
- Да. Это у нас в поселке асфальт, а до поселка... конечно....
Я поежился под пристальным взглядом. Переменил позу и невольно расплескал чай. Она быстро поднялась, вышла в кухню за тряпкой. Вернулась, ловкими движениями рук стала собирать пятно со скатерти.
- Ты маме понравился, я вижу, - шепнула она. - Не обижайся, что она так выспрашивает, это у нее любимое занятие. Она переживает за меня, ей хочется знать, с кем я...
- А от вокзала вы далеко живете?
- Полчаса на машине, - ответить мне снова не пришлось. - Если на дороге нет пробок.
- Так поздно они вряд ли бывают.
- Уже не бывает, - она откашлялась, голос сел. - Конечно. Мы быстро доезжаем.
- А тихо у вас?
- Под окном небольшая улочка. Но сами окна с тройным стеклопакетом, звуконепроницаемые. Мама, я же говорила тебе про евроремонт, ты помнишь.
- Я о другом. Я в смысле хулиганья какого.
- Нет, - она повысила голос, почти кричала. - Никого нет. Все спокойно.
И разом наступила тишина. Где-то зазвонили часы, отбивая половину двенадцатого.
- Уже поздно, - я поднялся. - Мне, наверное, пора.
- Вы все же не останетесь...
- Нет, к моему великому сожалению, не смогу. Мне надо ехать....
- Домой?
- Обратно в город, - снова ответила она.
- Почти как дежурство, - объяснил я.
- А разве этого... мобильного телефона у вас нет?
Пауза. Она почему-то молчала.
- Есть... - медленно произнес я, - конечно, есть. Но отсюда быстро не доберешься до работы. А порой в этом есть крайняя необходимость.
Мама кивнула устало.
- Да. Я понимаю. Работа это всегда необходимость что-то отдавать, ничего не получая взамен. И деньги редко когда становятся эквивалентом потраченных усилий. Очень редко, - мама смотрела на дочь, поднявшуюся вместе со мной. - Ты проводишь нашего гостя, доча?
- Да, мама. До калитки.
- Возьми фонарик, темно. А вы, - она повернулась ко мне. Скрипнули колесики. - Вы будьте, пожалуйста, осторожнее. А то мало ли что.
