После ухода короля она, как бы продолжая мысленно разговаривать с ним, подумала: «Не заблуждайтесь, Людовик, будто я хочу отыскать этого парня из‑за того, что меня трогает ваша юношеская любовь! Я ведь тоже любила, Людовик… Но, соблазнившись богатством и блеском, я отказалась от счастья и любви. Вы, конечно, посмеялись бы надо мной, если бы я рассказала вам об этом. Лучше промолчать… Но не надейтесь, что я позволю какому‑то воспоминанию о вашей юношеской любви вытеснить меня из вашего сердца. Я разыщу Марселя, но воспользуюсь им лишь для того, чтобы упрочить свое положение…»
Внезапно в салон стремительно вбежал паж Леон и бросился маркизе в ноги, страстно прижимая к губам край ее платья.
– Леон, что это значит? – с легким испугом спросила маркиза. – И почему ты плачешь?
– О, это ужасно, маркиза! – воскликнул Леон, не в силах сдержать слезы. – Я лишу себя жизни! Я хочу умереть!
– Да в чем же дело, Леон? – спросила с улыбкой маркиза, подавая пажу руку и поднимая его с колен. – Что случилось? Что тебя так сильно расстроило?
– Я больше не могу переносить эти унижения!
– Унижения? Какие унижения, Леон?
– Капитан Шуазель говорит мне «ты»!
Маркиза громко расхохоталась. Выражение лица и слова пажа так рассмешили ее, что она долго не могла успокоиться.
Леон сквозь слезы изумленно смотрел на нее.
– Так он говорит тебе «ты»! – сквозь смех вымолвила наконец маркиза. – А что еще?
– Он – ваш поверенный, маркиза!
– И это тебя так волнует? Ну какой же ты смешной мальчик! Впрочем, что же это я? Ведь ты уже не мальчик – юноша! – поправила себя маркиза с комичной серьезностью.
– Да, юноша! А капитан все еще говорит мне «ты»! Я ненавижу этого капитана!
– Успокойся, Леон, мы его удалим от двора.
– Правда? О, как вы добры, госпожа маркиза! И тогда я буду исполнять ваши секретные поручения?
– Разве ты так уж сильно этого хочешь?
– Да, госпожа маркиза!
– А хватит ли у тебя умения и пронырливости, Леон?
– Для госпожи маркизы я все сумею сделать!
– Так ты станешь моим маленьким шпионом?
– Я буду кем угодно, если вы прикажете!
– И ты постараешься затмить своим рвением капитана?
– О, если б мне это удалось, маркиза!
– Ну, хорошо, Леон. Я испытаю тебя. Умеешь ли ты переодеваться, чтобы тебя никто не мог узнать?
– Да, госпожа маркиза! Я надену плащ, надвину на глаза шляпу, и меня никто на свете не узнает!
– Попробуй‑ка, дружок.
Маркизу забавлял этот подросток, глядевший на нее с таким неподдельным восторгом.
Леон побежал исполнять желание своей госпожи, а она задумчиво смотрела ему вслед. При двух преданных подручных ей легче будет достигнуть своих целей, размышляла она. Во всяком случае, она могла теперь заменить им Шуазеля, собравшегося в армию. Может быть, этот пылкий, страстный мальчик будет даже посмелее Шуазеля, уже убедившегося, что от маркизы не добьешься даже поцелуя.
Несколько минут спустя портьера входной двери снова зашевелилась, и в комнату вошел паж. На нем был длинный черный плащ, на голове треуголка, закрывавшая половину лица. В таком наряде, действительно, никто бы не узнал придворного пажа.
– Хорошо, очень хорошо! – одобрила маркиза.
– Дайте мне поручение, госпожа маркиза!
– Хорошо ли ты ездишь верхом, Леон?
– Я могу лететь как птица!
– Ты не затрудняешь себя в сравнениях, – улыбнулась Жанетта. – Возьми из королевских конюшен любую лошадь, вели ее оседлать и скачи на юг. Вчера утром из военной тюрьмы выступил в Тулон отряд каторжников. Ты должен догнать этот отряд.
– Будет сделано, госпожа маркиза!
– Среди каторжников должен быть некто Марсель Сорбон, – продолжала маркиза. – Так вот, ты потребуй его у начальника партии и сейчас же привези сюда. Запомни имя, Леон!
– Марсель Сорбон. Я не забуду, госпожа маркиза. А если начальник партии не захочет выдать мне каторжника?
Маркиза подошла к письменному столу и написала несколько слов на листке, снабженном подписью короля.
– Возьми это, Леон, – сказала она, подавая бумагу пажу. – Этого довольно. Привези ко мне каторжника, но будь осторожен – смотри, чтобы об этом больше никто не знал.
Леон опустился на одно колено, поцеловал край шелкового платья маркизы и стремительно вышел из комнаты.
