– И все‑таки… Несмотря на это явное доказательство милости вашего величества ко мне, я предпочла бы умолчать о моих вчерашних размышлениях.
– В таком случае, маркиза, я позволю себе еще настойчивее просить вас быть откровенной.
– Я думала… О, если бы вы, ваше величество, могли себе представить, как нелегко мне сознаться в этом! – произнесла маркиза де Помпадур, смущенно опуская вниз свои прекрасные глаза. – Я думала…
– Говорите, говорите!
– Я старалась угадать, кому принадлежит сердце вашего величества.
– Разве вы этого еще не знаете, маркиза? – с улыбкой спросил Людовик.
– Правда, вчера в саду ваше величество были так милостивы ко мне, что сказали, будто бы вам приятно видеть меня, однако…
– Однако? Почему же вы не договариваете, маркиза?
– Однако я хотела спросить, можете ли вы свободно располагать вашим сердцем, ваше величество?
– Моим сердцем, маркиза? Будто оно вам так необходимо?
– Я призналась в моих сокровеннейших мыслях, лишь повинуясь воле вашего величества.
– Да, вы правы, маркиза, я этого требовал.
Было заметно, что король потерял желание продолжать этот разговор.
– Если я не ошибаюсь, ваше величество, ваше сердце давно уже не свободно… – все же проговорила Жанетта, внимательно наблюдая за тем, какое впечатление на короля произведут ее слова.
– Оставим этот разговор, маркиза, – отозвался Людовик. – Мы касаемся того, что уже давно забыто.
– Того, что давно забыто? – тихо переспросила Жанетта. – Но ведь то, что давно забыто, не может нас более интересовать.
– Милая маркиза, у меня, конечно, нет причины скрывать от вас того, что, если и не забыто, то, во всяком случае, принадлежит очень отдаленному прошлому.
– Ваше доверие, ваше величество, будет для меня лучшим доказательством вашего ко мне расположения.
– Это отдаленное прошлое относится к тому времени, когда я был молодым принцем. Нездоровье заставило меня на некоторое время покинуть Париж, чтобы на лоне природы восстановить свои силы. Тогда‑то в моей жизни и произошло событие, заставляющее меня до сих пор задумываться и вспоминать о прошлом.
– Я догадываюсь, ваше величество, что это была ваша первая любовь…
– Моя первая любовь… – грустно подтвердил король. – Я считаю, что человек, познавший сладость первой любви, – счастливый человек. Неужели вы, маркиза, никогда ее не знали?.. Много лет прошло с тех пор, а для меня это счастливое время по–прежнему остается незабываемым…
– Почему же ваша первая любовь оказалась несчастной, ваше величество?
– В нескольких словах этого не передать, маркиза. Пока могу только сказать, что злая разлука настигла нас в самом разгаре нашей любви…
– И после этой разлуки вы никогда больше не видели ее?
– Нет. Мне говорили, что она умерла, и я боюсь, что она умерла от печали.
– И вы, ваше величество, до сих пор сохранили любовь и нежность?
– Я вспоминаю о ней как о святой, маркиза. Вы улыбаетесь, считая меня неспособным к подобному чувству. Отчасти вы правы. Наша придворная жизнь с ее развлечениями и наслаждениями идет вразрез с моими словами, но тем не менее я говорю вам чистую правду.
– В таком случае покойной можно лишь позавидовать. Ведь ваша любовь к ней – бессмертна, ваше величество.
– О, не говорите так! Это были двое несчастных, души не чаявших друг в друге. Несчастными они были, конечно, не в те дни и недели, которые так быстро промелькнули для них вдали от шумного света. Несчастными они стали с того момента, когда свет вступил в свои права и грубо пробудил молодых мечтателей от их прекрасного сна. Молодой король в глухой уединенной деревушке был просто юношей, полюбившим молодую девушку, которая ответила ему полной взаимностью. В одном лишь он поступил опрометчиво – скрыл от подруги сердца свой высокий сан. И скрыл потому, что хотел быть не королем, а только возлюбленным той прекрасной девушки. Два юных сердца слились в одно, хоть их и разделяла бездонная пропасть. Они отдались друг другу беззаветно, со всем пылом первой взаимной любви.
– Но неужели, ваше величество, эта девушка, которой вы отдали вашу первую, такую прекрасную любовь, никогда и не подозревала, кому она дарила свои ласки? – недоверчиво спросила Жанетта.
