– О, я давно знаю, что алчность – главная черта твоего характера. Чтобы овладеть моей частью наследства Бофоров, ты жаждешь моей смерти… И ты – мой брат! Какая жестокая насмешка судьбы!
– Не забывай о том позоре, каким ты покрыла наше славное имя! Ты все еще не знаешь, из‑за чего я держу тебя взаперти в этом отдаленном дворце? Изволь, я прямо скажу тебе причину. Я желаю, чтобы весь мир забыл не только о твоем позоре, но даже о тебе самой.
– Если я действительно согрешила, то отправь меня в монастырь. Там я буду замаливать свои грехи. Богу я всегда готова принести искреннее покаяние во всех моих прегрешениях. Но ты не имеешь ни малейшего права подвергать меня этому ужасному заточению.
Герцог захохотал.
– Я имею право делать решительно все, что только захочу, – высокомерно сказал он. – Понимаешь ли ты это, глупая женщина? И сюда‑то я пришел лишь затем, чтобы приказать тебе раз и навсегда забыть этого Марселя как единственного свидетеля твоего непростительного падения. Через три дня я приду посмотреть, как ты исполняешь мои приказания. И Боже тебя упаси раздражать меня твоим глупым упрямством – оно окончательно погубит тебя и твоего выродка.
После этих слов герцог покинул комнату своей сестры, не забыв тщательно запереть за собой дверь.
Серафи обмерла. Ей казалось, что теперь все потеряно, все погибло.
Но неожиданно для себя самой она вдруг приняла бесповоротное решение. Она отняла руки от своего бледного прекрасного лица. Слезы в ее больших выразительных глазах высохли, а на лице вместо отчаяния и горя появилось выражение решимости и мужества.
Бегство из этого постылого дворца – вот единственный путь к спасению! Эта мысль воодушевила ее до такой степени, что она готова была немедленно привести ее в исполнение. Надо бежать и бежать тотчас же, не теряя ни минуты! Смерть в случае неудачи не страшила ее. Это был бы только желанный конец ее мучениям. Ничто более не привязывало ее к жизни, которая представлялась ей безбрежным океаном невыносимых страданий, тяжких разочарований и безысходного горя.
Если же Господь пошлет удачу и бегство удастся, тогда она пойдет на все – лишь бы спасти Марселя. А потом… потом они оба, свободные, уедут куда‑нибудь далеко и поселятся в какой‑нибудь глуши, в уединении…
Бежать можно было только через окно. Сломать массивную, запертую на ключ дверь ей было не по силам. С этими мыслями она открыла окно. Глубокая ночная тьма окутала и дворец, и окружавший его парк. Все спало вокруг. Серафи посмотрела вниз, прикинула расстояние до земли. Окно было слишком высоко. Выпрыгнуть из него – верная смерть. Что же делать?..
Вдруг глаза ее остановились на небольшом каменном балконе, который находился прямо под ее окном. Если бы только удалось добраться до этого балкона, тогда бы она в нижних этажах дворца сумела отыскать выход…
Однако и до балкона было слишком далеко. Спрыгнуть туда Серафи не решалась.
И вот новая счастливая мысль блеснула в ее голове. Она отрезала от сонетки длинный и очень крепкий шелковый шнур, переплетенный конским волосом, покрепче привязала его за выступ на подоконнике и приступила к исполнению своего плана.
Когда в первое мгновение Серафи ощутила себя висящей на тонком шнуре между небом и землей, у нее закружилась голова. Однако мужество не покинуло ее и в эту опасную минуту. Перебирая руками шнур, а ногами скользя по стене, она продолжала спуск. К счастью, шнур выдержал, не порвался, однако оказался коротковат. Серафи пришлось‑таки прыгнуть на площадку балкона. Но и эта часть ее предприятия окончилась благополучно.
Оказавшись на балконе, госпожа де Каванак поблагодарила Бога за удачное начало своего рискованного дела. Затем она подошла к стеклянным дверям, ведущим с балкона в соседние с ним комнаты. Открыв дверь, она вошла в большой зал, слегка освещенный лунным светом. Пройдя через этот зал и целую анфиладу комнат, беглянка очутилась в коридоре. Прислуга, вероятно, уже спала. Тишина, царившая в этой части дворца, не нарушалась ни единым шорохом.
Ощупывая рукой стены, Серафи де Каванак медленно продвигалась вперед – она искала выход из темного коридора. Наконец она попала в другой, более широкий коридор со множеством окон. Проникавший сюда свет луны дал ей возможность ускорить шаги. Оказавшись на террасе, Серафи бросилась было к широкой и высокой двери, но, увы, дверь оказалась заперта.
