– Можно мне оставить это себе, Гюс? – спросила Мерседес-Шаяна, указывая на груду одежды.
– Это подарок, куколка моя, – ответил водитель такси, уже представив себе жену в изысканном белье Софи Морсо.
– Ты прелесть, Гюс. Увидишь свою женушку…
Поверх цветастого пеньюара она натянула одно из платьев, что-то наподобие римской тоги розового цвета. В конце концов, теперь ее нижнее белье гармонирует по цвету с босоножками. «Какой класс!» – подумала она. Мерседес-Шаяна уже представляла, как будет разгуливать по пляжу в новых нарядах.
Ее дочь в свою очередь раздумывала, как бы выцыганить у матери эти сексуальные гарнитуры, чтобы очаровать красавца из испанской багажной службы. Она быстро забыла Кевина-Жезю.
Ее муж в свою очередь воображал, как он будет дырявить индийца – как тесто, которое не должно подниматься.
Том Круз-Хесус в свою очередь думал о том, что не должен посрамить первую часть своего имени, участвуя в этой серии фильма «Миссия невыполнима», если хочет «заполучить» красотку-блондинку.
* * *
У Софи Морсо не возникло проблем с приобретением нового вечернего платья. В нем она и предстала в холле гостиницы – серое платье-бюстье и скромная диадема с бриллиантами в каштановых волосах.
Аджаташатру, который быстро освоился в шикарном отеле и пытался что-то понять в итальянской газете, поднял свои глаза цвета кока-колы на юную женщину. Они искрились, как газированная вода, когда ее наливают в стакан.
– Вы ослепительны!
– Спасибо. Вы тоже выглядите неплохо. Без усов гораздо моложе. Кстати, не мешало бы вам выстирать чалму, она грязновата.
– Я никогда не снимаю чалму, даже перед дамой, – сказал индиец с видом английского денди.
Но подумал, что, наверное, следует ее постирать, прежде чем встретиться когда-нибудь с Мари. Никогда не знаешь, может быть, все француженки думают одинаково, а ему не хотелось произвести плохое впечатление на ту, что заставляла его сердце плясать в ритме мелодии для фильма, снятого в Болливуде.
В этот момент какой-то европеец, несколько полноватый, одетый в просторный костюм из белого льна, придававший ему диковатый вид, что-то среднее между гуру – лидером секты и санитаром «скорой помощи», вошел в холл и приблизился к Софи Морсо.
– Быстрее, Софи, мы опоздаем! – приказал он на языке, которого индиец не понял, но все же определил как французский.
– Эрве, позволь представить тебе моего друга Аджаташатру Кауравы. Ajatashatru, let me introduce you to Hervé, my manager. [34]
Индиец поклонился, потом пожал руку вновь прибывшего. Огромная, влажная и вялая пятерня.
– Лошадь-аж-тпру-корова?– повторил толстяк-француз, спрашивая себя, какие безумные родители могли наградить чадо таким именем. Хорошенькие шуточки!
Потом взял под руку молодую красотку и потащил к выходу, не обращая особого внимания на индийца.
– Аджаташатру поедет с нами! – воскликнула актриса, сообразив, что ее агент не включил его в свои планы.
– Софи, это важный ужин. Нам нужно выбить роль в новом фильме Бекассини.
– Нам, то есть мне, – поправила Софи Морсо.
Если бы у Аджаташатру вместо глаз были лазеры, то килограммы жира французского агента были бы сожжены на месте быстрее, чем на диете Вейт Вотчерс.
Индусу, французский которого ограничивался несколькими словами, услышанными по индийскому телевидению по случаю Рождества, то есть «туалетная вода для мужчин», «туалетная вода для женщин» или «новые духи Кристиан Диор», не нужно было лезть в словарь, чтобы понять, что он стал причиной разногласий между его покровительницей и ее агентом. Смутившись, он догнал их и сказал по-английски:
– Не беспокойтесь из-за меня, я останусь вечером в гостинице. К тому же я совершенно выдохся после этого путешествия в чемодане. Я ведь не спал прошлую ночь.
Эрве, немного говоривший на языке Шекспира, не понял, что имеет в виду мужчина, упоминая путешествие в чемодане, наверняка это английское выражение, но ему оно ничего не говорило, особенно потому, что исходило от типа по имени Лошадь-аж-тпру-корова. Он отвел Софи в сторону и спросил, кто такой этот индиец и откуда он взялся. На первый вопрос актриса ответила, что ее друг раджастанец, гениальный писатель, которого преследуют на родине. На второй, что взялся он из чемодана «Вюиттон», но хватит разговоров, все равно Эрве ничего не поймет в этой истории.
