— Хэлло, кэптен! Будем знакомы. Капитан чайного клипера «Пинега», другими словами, этой баржи, Туз.
Он подошел к борту, протянул Карданову руку.
— Ну что вы скажете об этих судах, коллега? — спросил Туз, когда они обменялись рукопожатиями. — Действительно, «чайные клипера». Кто-то их так метко назвал. Мне нравится эта ирония. Опасно, как вы думаете?
Карданов помедлил с ответом, с любопытством изучая своеобразную внешность Туза. Но капитан «Пинеги», видимо, и не ждал ответа. Он продолжал говорить сам:
— Конечно, опасно. Но полагаю, что Дежневу на его лодках в то время было опаснее. К нашим услугам радио, прогнозы, авиаразведка. Дойдем. В крайнем случае из воды выловят. А кроме того, не надо забывать, что и условия неплохие. Плата за страх, так сказать. Хе-хе-хе. Не желаете зайти ко мне сделать маленький «смол дроп», кэптен? Нет? Ну, гуд бай, пойду на завод. Увидимся еще.
Он перешагнул через цепочки, поднялся на берег и быстро направился к зданию заводоуправления.
Андрей Андреевич пошел на стоявшую у берега самоходку. Он спустился в трюм посмотреть, как приваривают стальные тавры к днищу. Сварщик работал быстро. Летели в разные стороны искры, похожие на бенгальский огонь. Шов ложился ровно, в ниточку.
— Хорошо? — спросил капитана сварщик, выключая электрод и поднимая защитную маску на голову.
— Хорошо.
— То-то и оно. В Арктику плохо нельзя. Вам там туго придется на этих лоханях. Я ведь понимаю. Действительную служил на флоте.
Облазив весь трюм, Карданов вернулся к себе в каюту. Всё-таки подкреплений, кажется, недостаточно. Надо продумать, где еще можно поставить эффективные балки. Он вытащил бумагу и принялся набрасывать на ней эскиз.
Карданов увлекся работой и не сразу обратил внимание на то, что в дверь кто-то постучал и женский голос спросил:
— Можно к вам, товарищ капитан?
Андрей Андреевич обернулся. Перед ним стояла девушка синоптик. Лицо ее выражало недоумение и растерянность.
— Так это вы капитан «Ангары»? — наконец проговорила она.
— Я, — довольный ее смущением, подтвердил Андрей Андреевич.
Девушка засмеялась:
— Значит, вы меня разыграли? Хорошо же! Уж очень вы себя нахваливали тогда. Даже неприлично так хвастаться.
— Сам себя не похвалишь, никто не похвалит. Да вы не возмущайтесь, я и на самом деле парень ничего.
— Ну вот опять! Какой вы есть — покажет будущее. Давайте знакомиться. Ирина Владимировна Гордиенко.
Карданов согнал улыбку с лица:
— Всё это шуточки, Ирина Владимировна. Привезли приборы, карты? Значит, по вашей части всё в порядке. Попросите старпома, он покажет вам каюту. Устраивайтесь. Жить придется в тесноте.
— Я и не жду особенных удобств. Ко всякой обстановке привыкла.
Ирина нашла Бархатова в каюте. Она была меньше, чем капитанская. Два человека умещались там с трудом. Тем не менее старпом, увидя Ирину, встал с кресла и учтиво пригласил ее сесть:
— Значит, познакомились с «папой»? Я имею в виду капитана. Какое впечатление?
— Да я, оказывается, его уже знала, — засмеялась Ирина, вспоминая знакомство с Кардановым. — Мне хотелось бы посмотреть, где я буду жить.
— Пожалуйста. Это недалеко. Два шага и вы у себя. Идемте.
Старпом пропустил Ирину вперед. Он постучал в одну из выходивших в коридорчик дверей, нажал ручку. Дверь отворилась. На койке сидела Тоня Коршунова. Из волос во все стороны торчали бумажные завивки — бигуди.
— Виноват! — извинился Бархатов, затворяя за собой дверь. — Ваша каюта, Ирина Владимировна, и ваша соседка. Наша кормилица. Прошу любить и жаловать. Располагайтесь. Если что-нибудь понадобится, скажите мне. — Бархатов вышел.
Ирина взглянула на «рогатую» Тонечку и рассмеялась.
— Чего смеетесь? Прическу делаю. В парикмахерскую некогда ходить, — рассердилась Тоня.
— Извините и здравствуйте. Значит, будем жить вместе. Меня зовут Ирина. Я синоптик. А вас?
Тоня — ей казалось, что именно это является признаком хорошего тона и некоторой холодности, — подала ладонь лодочкой.
— Здравствуйте. Коршунова Антонина Васильевна. Можете размещаться. Только учтите, я правую кровать и шкаф уже заняла и… зеленую раскладушку.
Очень смешным было ее надутое девчоночье лицо и голова в бумажках. Ирине захотелось сказать что-нибудь веселое, но, видя неумолимо серьезное выражение Тониного лица, она погасила смешливые огоньки в глазах:
