— Для микроволновки другие блюда. Хотите, покажу?
— Запеканки захотелось. Такую мама в детстве готовила, а я ее с молоком уплетал.
Кассирша деловито переглянулась с напарницей: не упускать же! Та подошла и бухнула на прилавок три бутылки пива.
— Мужчина, пиво возьмите. Сегодня акция — три по цене двух.
Валеев бесхитростно улыбнулся:
— Я за рулем.
Пышногрудая поджала губы и молча кивнула кассирше: везет некоторым, прикрою.
— А знаете, что? — приободрилась Алина. — У меня как раз смена заканчивается, могу научить вас пользоваться духовкой.
— Алина, даже не знаю… — Оперативник расплылся в благодарной улыбке. — Меня Маратом зовут.
— И разве это суп? — Кассирша потрясла баночку сублимированной лапши. — У меня дома есть борщ, вчера приготовила. А борщ на второй день самый вкусный.
— Борщ, — Валеев мечтательно закатил глаза. — И вы меня угостите?
Ответом была широкая улыбка счастливой женщины.
— Тогда и на десерт что-нибудь возьмите, — предложил Марат. — Что вы любите?
Алина не стала скромничать и выбрала ту же коробку конфет, что он видел у поэта.
Продавщица жила неподалеку, но Валеев подвез ее на машине, и даже взял под руку, когда они заходили в подъезд. Хорошо, что путь оказался недолгим, иначе бы он не выдержал — повадки полицейского перли напролом через вынужденную актерскую маску.
Валеев сорвался, как только переступил порог квартиры. Жизнь с Еленой отучила его от бранных слов. Оказалось, что существуют безобидные аналоги, все зависит от эмоций при их произношении. Сейчас он себя не сдерживал:
— Так, гражданка, спектакль окончен. Я действительно опер, и при исполнении могу применять силу. Ты это понимаешь?
Продавщица похлопала глазами, ничего не понимая.
— Слушай сюда, — пояснил капитан. — Ты возвращаешь сумку, которую вчера приобрела у поэта-алкаша, и я о тебе забываю.
— Сумку? — Глаза Алины начали тускнеть. Она еще не верила, что созданное в ее мечтах будущее, не успев начаться, уже рушится.
— А это что такое?
Марат заметил под вешалкой новые кроссовки. Именно такие были в сумке Насти. Он сверился с размером на подошве — совпадает. И понял, что близок к цели.
— Краденные вещи. Где остальное?
На продавщице не было лица, она молчала. Оперативник втащил женщину в комнату, толкнул на диван. Алина прикрыла глаза руками, чтобы скрыть выступившие слезы.
Валеев обошел квартиру, в поисках спортивной сумки. Слезы Насти были для него в тысячу раз важнее, чем обида пособницы вора. Осмотр квартиры ничего не дал.
Он вернулся к продавщице, отдернул ее руки от лица и потребовал:
— Слушай меня внимательно, Алина. Вчера произошло ограбление. Поэт уже признался. Если ты не отдашь похищенное, сделаю тебя не просто соучастницей, а организатором преступления. Пять лет колонии получишь запросто!
— Я ничего не организовывала. Он просил выпить, а я в долг не даю.
— Где вещи?
— Я примерила, все маленькое, только кроссовки подошли. И еще полотенце взяла — там, в ванной.
Марат метнулся в ванную комнату и вернулся с влажным махровым полотенцем с крупной надписью «Russia». Он потряс им над продавщицей, словно грозил придушить.
— Где остальное?
— У меня нет.
— Советую сказать по-хорошему.
— Утром передала через водителя маршрутки дочери в Молдавию. Он в шесть утра уехал.
— Звони, пусть возвращается, — оперативник едва сдерживал ярость.
— Я не знаю телефона, он меняет симку.
— Врешь!
— Я позвоню домой в Молдавию. Обратным рейсом он привезет. Я не воровка. — Алина обхватила голову и затряслась от рыданий.
Валеев посмотрел на часы — микроавтобус не догнать — и почувствовал себя слабым и беспомощным. Ноги подкосились, он плюхнулся на диван рядом с перепуганной продавщицей. Так хорошо все началось — и на тебе! Впору было и ему хвататься за голову.
