Фрейя также понимала это.
«И пусть у этого агента, раз уж он направляется туда, будет программа запуска этого спутника «П.А.Б.». Так, чтобы он начал снова передавать данные непосредственно в Солнечную систему».
— ЕСЛИ ТОЛЬКО, — начал Мэтсон, — ЕСЛИ ТОЛЬКО он все еще будет функционировать спустя эти пятнадцати лет. И ЕСЛИ ТОЛЬКО корпорация «Видфон» не изменит программу к тому моменту, когда данные начнут передаваться.
Однако он мог прослушивать линии корпорации «Видфон» и узнать даже эти скудные сведения. Хотя все, что он мог получить, прежде чем поток данных закончится, — это карту Китовой Пасти.
А что делать потом, если спутник после этого вновь перестанет функционировать?
Что и должно в общем-то случиться, поскольку ТХЛ контролирует корпорацию «Видфон».
— Только один хороший видеоснимок, — произнес Мэтсон. — И мы узнаем.
— Что узнаем?
Она протянула руку, чтобы поставить стакан на стоявший рядом настоящий антикварный кофейный столик, где стояли стаканы.
— Я расскажу тебе, дорогая, — сказал Мэтсон, — когда увижу этот снимок.
Он прошел к панели управления, послал уже подготовленный приказ своему полевому агенту, который должен отправиться на Китовую Пасть, чтобы добраться до его спутника. Эти инструкции нужно было отдать устно, а НЕ по связи — понятно почему.
Действительно, он уже слишком многое сообщил Рахмалю. Но в подобного рода делах без риска не обойтись. Можно предположить, что Рахмаль звонил из уличного автомата. Этот человек, хотя и не являлся профессионалом, был, по крайней мере, осторожен. А в наши дни такая осторожность не являлась параноидальной в силу необходимости.
* * *
На экране трехмерного и цветного телевизора, где даже можно было ощущать запахи, появились округлые дружелюбные черты лица Президента Новой Земли Омара Джоунса, который без всякого вступления начал вещать:
— Вы, ребята, там, на переполненной доброй старушке-Земле…
А за ним, на дальнем плане, расплывались смутные очертания картины обширного многомильного парка-вельда.
— Удивляете нас. Мы слышали, что вы собираетесь послать сюда корабль, через гиперпространство, и он прибудет через… давайте прикинем…
Джоунс притворился, что подсчитывает.
Сидя перед своим телевизором (еще не полностью оплаченным), Джек Макэлхаттен, рабочий, ладно скроенный парень, сказал своей жене:
— Боже правый, взгляни на эти открытые пространства.
Они напомнили ему о милом, почти забытом детстве, о теперь уже оставшемся только в воспоминаниях Орегонском охотничьем угодье в штате Вайоминг, к западу от горы Шайенн.
И страстное желание охватило его.
— Мы должны эмигрировать, — бросил он Рут. — Мы в долгу перед нашими мальчиками. Они могут вырасти…
— Тс-с! — прошипела Рут.
На экране президент Омар Джоунс продолжал:
— Ребята, почти восемнадцать лет понадобится, чтобы этот корабль прибыл сюда своим ходом и приземлился в этом парке. Итак, вот что мы сделаем: объявим этот день двадцать четвертое ноября 2032года Днем Летучего Голландца. День, когда этот корабль достигнет нас.
Он захихикал.
— Мне тогда будет девяносто четыре года, и, жаль говорить об этом, но, по всей видимости, я не смогу отметить этот день. Но, возможно, последующие поколения, включая некоторых из вас, молодых парней…
— Ты слышала это? — сказал Макэлхаттен своей жене, не веря.
— Какие-то придурки собираются направиться туда старым способом. Восемнадцать лет пути в космическом пространстве! Когда все, что требуется, так это…
— Тихо! — в ярости произнесла Рут, пытаясь вслушиваться.
— …и будут здесь, чтобы поприветствовать этого мистера Эпплбаума, — произнес Президент Омар Джоунс с клоунской импозантностью.
— Знамена, колонны демонстрантов… население в этом районе достигнет, скажем так, одного миллиарда, но останется еще много земли. Мы можем принять ДВА миллиарда, как вы знаете, и все равно останется еще достаточно пространства. Итак, ребята, прибывайте и присоединяйтесь к нам, отправляйтесь и будьте здесь в День Летучего Голландца.
Он махнул рукой, и Джеку Макэлхаттену показалось, что этот человек на Китовой Пасти махал именно ему.
Внутри него крепло это жгучее желание.
