Он скомкал буклет.
— История человечества — это одна сплошная миграция. И эта, на Китовую Пасть, самая грандиозная, на целых двадцать четыре световых года!
Мы должны гордиться ею.
Однако же, разумеется, всегда найдется несколько идиотов и чудаков, которые выступят против исторического процесса.
Да, это была история, и он желал стать частью ее.
Сначала была Новая Англия, затем Австралия, Аляска, а потом та попытка, неудачная, основать колонию на Луне, потом Марс и Венера, и вот теперь — успех.
Долгожданный.
И если он будет ждать слишком долго, то он может оказаться, в конце концов, слишком старым, а ведь, наверное, слишком много имеется желающих позариться на свободные земли. Как бы не опоздать!
Правительство Новой Земли может в любой момент отказаться от своего предложения на предоставление свободной земли, потому что туда ведь каждый день направляются толпы людей. Офисы Телепортов перегружены.
— Ты хочешь отправиться туда? — спросил он Рут. — Но сперва отправлюсь я один и пошлю оттуда письмо, в котором сообщу, получил ли я землю и все ли готово к началу строительства дома?
И лишь затем ты с ребятками можешь уже приезжать.
Нервничая, Рут сказала:
— Я не желаю разделяться с тобой.
— Решай сама.
— Считаю, — произнесла она, — нам следует отправиться вместе. Если мы вообще отправимся. Но эти… письма. Это ведь просто импульсы в энергетических проводах. Как телефонные, видеофонные, телеграфные телевизионные послания. Их применяют уже сотню лет.
— Если только назад возвращаются НАСТОЯЩИЕ письма.
— У тебя, — заметил он насмешливо, — страх с предрассудками.
— Возможно, ты прав, — согласилась Рут. Но это, тем не менее, был подлинный страх. Глубокий и живущий страх перед односторонним путешествием, из которого они, может быть, никогда не вернутся, если только не на том корабле, через восемнадцать лет.
Она достала вечернюю газету, просмотрела статью, написанную в насмешливом тоне, в которой говорилось об этом корабле, «Омфалосе», который мог перевозить до пяти сотен людей, но в этот раз на его борту будет только один человек — сам владелец корабля. И, как утверждается в статье, он бежит, чтобы спастись от своих кредиторов.
«Но, — подумала она, — Вот ОН-ТО и сможет возвратиться с Китовой Пасти».
Она позавидовала, не сознавая почему, этому человеку.
Рахмалю ибн Эпплбауму, как было написано в статье.
«Если бы мы могли отправиться вместе с тобой, — подумала она, — если бы мы попросили…».
Ее муж тихо сказал:
— Если ты не хочешь отправляться, Рут, тогда Я ОТПРАВЛЮСЬ ОДИН. Я не собираюсь просиживать день за днем штаны на этом пункте технического и следить за качеством продукции, чувствуя чьё-то дыхание за своей спиной.
Жена вздохнула и отправилась на общую кухню, где она готовила пищу вместе со своими соседями справа Шортами, чтобы посмотреть, осталось ли что-нибудь из их месячного рациона того, что в их меню называлось коф-боб — синтетическое кофе бобов.
Но кофе уже не было.
Поэтому она с сожалением приготовила себе чашку синтетического чая.
Тем временем Шорты, весьма шумная семья, то появлялись, то исчезали из кухни.
А в гостиной ее муж сидел перед телевизором и завороженно, с глубоким вниманием, как ребенок, вслушивался в ночные новости с Китовой Пасти.
Он наблюдал за этим новым миром.
«Может быть, — подумала она, — он и прав».
Но какой-то инстинкт в глубине ее души все еще протестовал.
И она спросила себя с удивлением, в чем же дело. И затем снова подумала о Рахмале ибн Эпплбауме, который, как утверждалось в газете, попытается совершить восемнадцатилетнее путешествие, не без оборудования для анабиоза.
Несмотря на все свои попытки достать его, как с сожалением говорилось в статье, ему это так и не удалось из-за постоянного преследования стражей-операторов, использовавших даже технику для ночного слежки с высоты, так что у него не осталось ни доброго имени, ни денег.
Ничего!
«Бедолага, — подумала она. — Обречь себя на одиночество на целые восемнадцать лет… Разве не могла эта компания ПОЖЕРТВОВАТЬ для него анабиозное оборудование, в котором он так нуждался».
Телевизор в гостиной вещал: — Не забывайте, ребятки, что старушка Мамаша Хаббард все еще здесь, на Терре, и эта старушка живет так же, как и вы, а у вас, ребята, куча детишек. Так за дело?
