Сцепились, и покатились по полу. Вокруг радостный вопль и крики — «Давай его!». Хотя большинство не знает ни того, ни другого. Ни тем более, Эриду.
— Что происходит? — словно из под земли появляется Хейс, у неё феноменальный нюх на беспорядки. — Так… Драка. Кто тут? Мельников… Рэнд… Чего не поделили? Херктерент… не участвует. Даже странно… Что произошло?
Драчуны тяжело дышат, но молчат. Эрида по-прежнему сидит на полу.
Выходит Марина.
— Он толкнул Эроин. Она упала. Ей больно!
— Случайно! Я не виноват, что эта трусиха такая неуклюжая.
— Ты. Сделал это. Намеренно, — чеканя слова, говорит Марина, — Дмитрий потребовал, что бы он извинился. Отказался. Потом началась драка. Если бы Дмитрий не справился, ему пришлось бы драться со мной.
— Это так?
Согласный гомон.
— Никто не будет наказан.
Хейс помогает Эриде подняться. Та неестественно бледна и напугана.
— Эроин. Я даю вам освобождение от следующего урока. Могу проводить в медицинский корпус. Если потребуется освобождение от следующих уроков, его даст врач. Право старосты — один урок.
Эрида робко кивает.
— Хейс! Я отведу её. — говорит Марина.
— Хорошо, Херктерент.
Марина обнимает Эриду. Окидывает собравшихся взглядом. Многим стало неуютно — не все знают, что маленькая Херктерент может быть настолько страшной. Взгляд, словно у змеи. Кажется, стекла вздрогнули от звонкого голоса.
— Запомните все! Если кто-нибудь хоть как-то её обидит- будет иметь дело со мной.
— И со мной! — сказал Дмитрий.
— И со мной! — Софи появилась неизвестно откуда.
Уж в чём-чём, а в отношении к Эриде Марина с Софи солидарна полностью.
— Пойдём. Не надо бояться.
Свободное время Хейс проводит в библиотеке. Начало учебного года, и в залах почти пусто. Форменное столпотворение начнется примерно за месяц- полтора до экзаменов. В рекламном проспекте школы говорится, что по числу наименований книг школьная библиотека богаче библиотеки самого знаменитого мирренского университета имени Тима II. Правда, или нет- никто не знает, но книг на самом деле, очень много.
Направляясь к выходу, Хейс замечает сидящую за заваленными газетами столом, младшую Херктерент. Ученик первого года в библиотеке не частое явление. Особенно, в начале учебного года. Хейс вспоминает себя — она где-то с конца десятого месяца стала постоянным посетителем библиотеки. А тут ещё девятый месяц заканчиваться не собирается.
Мимоходом глянула, что Херктерент читает. Мирренские газеты!
— Ты знаешь этот язык?
Марина поднимает глаза. Недовольно бурчит.
— Что в этом такого?
Хейс слышится в голосе скрытая насмешка, и она спрашивает по-мирренски:
— Что же в передовых статьях?
Колючий взгляд и ответ на том же языке:
— Всё как у нас: ухудшение международного положения, нарастание международной напряженности, «Опасные игры грэдского милитаризма», тяжело идущие переговоры, на закуску — уверения в мощи и непобедимости армии, «всегда готовой дать адекватный ответ агрессору», ну и прочие тра-ла-ла, бла-бла-бла. Если не получим этих пустынь, у нас могут быть проблемы с нефтью, если миррены не удержат те равнины, у них могут возникнуть проблемы с хлебом… И таких «если» — сотни, а то и тысячи. В общем — ничего хорошего. — заканчивает Марина совершенно не детским голосом.
Сама не зная почему, Хейс задает вопрос, мучивший в те дни миллиарды людей.
— Как ты думаешь, будет война?
Марина тяжело, совсем по-взрослому вздыхает.
— Думаю, да. Слишком далеко всё зашло. А мне так хочется ошибиться…
Насколько популярна Софи, ровно настолько не популярна Марина. Из-за длинного языка, крепеньких кулаков и, в первую очередь, из-за немыслимого зазнайства и всезнайства. Вещи, неизвестные Марине, словно не существуют в природе. У преподавателей наоборот — Марина всеобщая любимица по причине блестящего интеллекта и недетского ума. В преподавательской всем к десятому месяцу всем известна шутка: «Даже не спрашиваю, кто написал эту работу лучше всех, интересно, у кого второй результат?»
Сестёр распределили в одну группу изучающих мирренский — сильную, где занимаются уже владеющие языком. На первом занятии предложено написать сочинение на свободную тему.
