Дольше отпираться и злить мачеху было рискованно. Братья покорно пошли к тайнику, принесли немного яблок и положили на кухне на стол.
— Это все? — спросила Анна.
Пришлось сходить второй раз и принести все, что осталось.
«Что же теперь она сделает?» — в страхе думали мальчишки, полагая, что Анна изобьет их до полусмерти. А мачеха и не собиралась наказывать. Повесив ремень на гвоздь, она отобрала самые крупные яблоки, уложила их в корзинку и сказала:
— Идите на вокзал к скорому поезду… и продайте их.
Ромка обрадовался, что не будет порки, и спросил:
— А какими деньгами брать?
В те времена было выпущено множество бумажных денег. Все они имели свои клички (лимоны, дензнаки, червонцы) и беспрерывно обесценивались. Запутаться в расчетах было нетрудно.
— Берите дензнаками, по десять тысяч за штуку, — сказала Анна. — Соседские Фрида и Антон тоже пошли. Приглядывайтесь, как они торгуют, и делайте то же самое.
Дальние поезда стояли на станции минут по двадцать. Пока смазчики обстукивали длинными молотками колеса и паровоз набирал воду и уголь, пассажиры выскакивали из вагонов и покупали у местных теток соленые огурцы, печеные яблоки, ржаные лепешки, простоквашу, молоко, творожные катыши, яйца.
Дальний поезд запаздывал. Ромка с Димкой стали искать место в длинном ряду торговок, выстроившихся невдалеке от вокзала у палисадника. Сердитые тетки не давали им пристроиться, выталкивали и говорили:
— Не путайтесь под ногами! Огольцы у вагонов торгуют.
Фрида и Антон тоже не нашли себе места, они уныло сидели около водокачки с корзинкой и ждали поезда. Братья подошли к ним.
— У-у, предательница! — сказал Ромка Фриде. — Ты зачем своей матке про яблоки рассказала?
— Матка сама увидяла бялый налив. «Кто дал?» А цо мне мувить? Я отповедяла: «Ромка дал». Я не знала, цо она до вас пуйде.
— В следующий раз не возьмем с собой, так и знай! — пригрозил Ромка. — А ябедничать будешь — вздуем.
— Я венцей не бенде, — пообещала Фрида.
В это время с грохотом подкатил поезд. Ребята бегом устремились к вагонам. Пассажиры с чайниками, бутылками, флягами в руках соскакивали с подножки и мчались, кто к кипятильнику, кто к торговкам. На ребят пассажиры не обращали внимания. Только старуха, боявшаяся далеко отойти от вагона, заглянула к ним в корзинку и скривилась:
— Зеленые. Энтих не прокусишь.
Мальчишки полезли под вагон на другую сторону состава и стали предлагать яблоки пассажирам, выглядывавшим из открытых окон. Те приценивались и возмущенно говорили:
— Такие маленькие, а уже шкуродеры.
Молодая женщина в очках, узнав, какой сорт яблок, спустила на пояске сумочку с деньгами. Ромка выбрал пяток самых крупных.
Из соседнего окна высунулся наголо обритый мужчина.
— А сколько за все возьмете? — весело спросил он.
— Двести тысяч! — подсчитал Димка.
— А за половину не пойдет?
— Нет, не велено!
— Ладно, покупаю все. Давайте свою корзинку.
Обрадовавшись, мальчишки поспешили поднять корзину вверх. Пассажир с обритой головой подхватил ее рукой и скрылся в вагоне.
Ромка с Димкой терпеливо ждали, когда покупатель вернет им корзинку и заплатит деньги, а он словно забыл про них, не показывался ни на площадке, ни в окне.
Уже к составу прицепили пыхтящий паровоз, смазчики перестали проверять буксы и стучать по колесам. Пассажиры бегом возвращались на свои места в вагоны. Тут ребят охватило беспокойство.
— Дяденька, скорей! — крикнул Ромка. — Сейчас поезд тронется!
А бритоголовый все не показывался. Братья поняли, что он нарочно медлит, так как намерен оставить корзинку и яблоки у себя. Это их напугало. В два голоса принялись они голосить:
— Дяденька, миленький, отдай корзинку! Нам попадет… нас будут бить… Отдай!
Паровоз выпустил облако пара, дернул вагоны и медленно начал набирать скорость. Мальчишки побежали с вагоном рядом и в два голоса заплакали.
Пассажирам, видно, стало жалко ребят. Ромка слышал, как, возмутясь, они принялись стыдить бритоголового. И это заставило того высунуться из окна.
— Ишь сопли распустили, байстрюки! — выругался бритоголовый и, бросив корзинку, добавил: — Ловите свои деньги!
Братья подхватили корзинку и нашли в ней лишь пятнадцать тысяч дензнаками.