— И почему мужчины не видят насквозь эту женщину?
— Может быть, потому, — сухо отозвался тот, — что им мешает обилие ее плоти. — И Квин в двенадцатый раз отправился на кухню следом за Джимом, как подметил обеспокоенный взгляд Пэт.
Праздничные вечеринки в респектабельных домах Райтсвилла не отличались буйным весельем, но Розмэри Хейт, будучи нездешней, оказывала дурное влияние, которому было трудно противостоять. После нескольких «Манхэттенов» она развеселилась окончательно, вызывая отвращение у тети Табиты, но заражая своим настроением мужчин. Разговоры становились все громче, а смех — все несдержаннее, поэтому Джиму пришлось неоднократно посетить буфетную, чтобы приготовить новые порции виски с вермутом, а Пэт — открыть еще одну банку с горькими вишнями. И каждый раз Эллери оказывался рядом с Джимом, предлагая ему помощь.
Картер Брэдфорд все еще не появлялся. Пэт прислушивалась, ожидая звонка в дверь. Кто-то включил радио, и Нора сказала Джиму:
— Мы ни разу не танцевали после медового месяца, дорогой. Пошли!
Джим с недоверием уставился на нее, потом его лицо расплылось в улыбке, он подхватил Нору и закружился с ней в танце. Эллери отправился на кухню смешать себе выпивку — первую за весь вечер.
* * *
Без четверти двенадцать Розмэри, сделав рукой театральный жест, скомандовала:
— Джим! Еще порцию!
— Тебе не хватит, Розмэри? — дружелюбно отозвался он. Как ни странно, сам Джим выпил очень мало.
Розмэри нахмурилась:
— Принеси еще одну, брюзга!
Джим пожал плечами и зашагал на кухню, сопровождаемый напутствием судьи смешать побольше коктейлей и хихиканьем Клэрис Мартин.
Из коридора в кухню вела дверь, а из кухни в буфетную — арка. Еще одна дверь соединяла буфетную и столовую. Эллери Квин остановился у двери в коридоре, чтобы зажечь сигарету. Дверь была полуоткрыта, и он мог видеть кухню и буфетную, в которой Джим смешивал виски с вермутом, что-то насвистывая. Он только что наполнил «Манхэттеном» очередную батарею бокалов и потянулся за банкой с горькими вишнями, когда кто-то постучал в заднюю дверь кухни. Эллери напрягся, но справился с искушением отвести взгляд от рук Джима.
Джим оставил коктейли и подошел открыть дверь.
— Лола! А я думал, Нора говорила…
— Джим, — прервала его Лола, — я должна была повидать тебя.
— Меня? — Джим казался озадаченным. — Но…
Лола понизила голос, и Эллери не смог разобрать ее слов. Фигура Джима загораживала Лолу, которая говорила всего несколько секунд, а потом повернулась и ушла. Джим закрыл заднюю дверь и с рассеянным видом вернулся в буфетную, где положил в каждый бокал по вишенке.
— Всем хватит, Джим? — спросил Эллери, когда тот вышел в коридор с подносом, уставленным бокалами.
Джим усмехнулся, и они вместе вошли в столовую, приветствуемые радостными криками.
— Уже почти полночь, — весело напомнил Джим. — Это выпивка для всех, чтобы встретить Новый год. — И он зашагал по комнате с подносом, с которого каждый брал себе бокал.
— Выпей, Нора, — обратился Джим к жене. — Один бокал тебе не повредит, а Новый год бывает не каждую ночь!
— Но, Джим, ты действительно думаешь…
— Возьми. — Он протянул ей бокал.
— Не знаю, Джим… — с сомнением начала Нора. Потом засмеялась, но бокал взяла.
— Будь осторожна, Нора, — предупредила Герми. — Ты только выздоровела. Уф! Как кружится голова!
— Пьяница, — улыбнулся Джон Ф., галантно целуя ей руку.
Герми шутя шлепнула его.
— Один глоток мне не повредит, мама, — запротестовала Нора.
— Тихо! — крикнул судья Мартин. — Наступает Новый год! Ура! — Возглас старого юриста утонул в звоне колокольчиков, гудении рожков и шуме, извергаемом радио.
— За Новый год! — провозгласил Джон Ф.
Все выпили — даже тетя Табита. Нора сделала глоток и скорчила гримасу. Джим засмеялся и поцеловал ее.
Это стало сигналом к поцелуям, и Квина, силящегося не упустить ничего из поля зрения, внезапно обняли две теплых руки.
— Счастливого Нового года! — прошептала Пэт, повернула его лицом к себе и поцеловала в губы.
На момент комната, озаренная лишь пламенем свечей, поплыла перед глазами Эллери, затем он потянулся за повторным поцелуем, но доктор Уиллоби, проворчав:
