СОЖЖЕННОЕ ПИСЬМО
— Джим собирается убить Нору!
Эллери поставил книгу на полку.
— Чепуха, — отозвался он, стоя спиной к Пэт.
— Вы же сами видели письма! Вы прочли их!
Квин вздохнул. Они спустились в темноту — его рука обнимала девушку за талию. В небе по-прежнему светила луна и холодно мерцали звезды. Пэт вздрогнула, и Эллери сильнее прижал ее к себе. Они пересекли залитую серебристым сиянием лужайку и остановились под самым высоким вязом.
— Посмотрите на небо, — посоветовал Эллери, — и скажите мне это снова.
— Не пичкайте меня философией и поэзией! Мы находимся в добрых старых Соединенных Штатах в 1940 году нашего безумия. Джим безумен! Иначе быть не может! — Она заплакала.
— Человеческий разум… — начал Эллери и умолк. Он хотел сказать, что человеческий разум — странный и причудливый инструмент, но вовремя сообразил, что фраза прозвучала бы двусмысленно. Факт состоял в том, что все выглядело очень и очень скверно.
— Нора в опасности! — всхлипнула Пэт. — Эллери, что мне делать?
— Возможно, Пэтти, время раскопает для нас несколько костей правды.
— Но я не могу справляться в одиночку! Вы же видели, Эллери, как восприняла это Нора — она позеленела от страха. А потом вела себя так, будто ничего не случилось. Понимаете — она решила не верить этому! Если вы ткнете ей в нос эти письма, Нора ничего не признает! Ее разум открылся только на момент — теперь он закрыт наглухо, и она будет лгать даже Господу Богу!
— Да, — кивнул Эллери, чьи объятия хоть немного утешали Пэт.
— Джим был так влюблен в нее! Вы же видели его лицо, когда они спустились объявить, что собираются пожениться. Он был счастлив! А когда вернулись из свадебного путешествия, он казался еще счастливее. — Голос Пэт перешел в шепот: — Может быть, он сошел с ума? Стал опасным маньяком?
Эллери промолчал.
— Как мне рассказать папе и маме? Это убьет их и не принесет никакой пользы. Но я должна им сообщить!
В темноте послышался звук автомобиля, взбирающегося на Холм.
— Вы позволяете вашим эмоциям, Пэт, вторгаться в мыслительные процессы, — сказал Эллери. — Подобная ситуация требует наблюдений и сдержанности.
— Не понимаю.
— Одно ложное обвинение — и вы можете разрушить жизнь не только Джима и Норы, но и ваших родителей.
— Да. А Нора ждала так долго…
— Повторяю — будем надеяться на время и наблюдать, а пока пусть все остается между нами… Кажется, я сказал «между нами»? — В голосе Эллери звучали нотки сожаления. — Похоже, я заявил о своем участии.
— Неужели вы теперь дадите задний ход? С того ужасного момента я рассчитывала на вас, Эллери! Вы должны помочь Норе! Ведь у вас колоссальный опыт в таких делах. Пожалуйста, не отказывайтесь! — Пэт встряхнула его.
— Я ведь сказал «между нами», не так ли? — почти с раздражением произнес Эллери. Что-то было не так. Звук автомобиля исчез — он так и не проехал мимо… — А теперь постарайтесь выплакаться, чтобы потом не проронить ни одной слезинки. Понятно? — На сей раз он встряхнул ее.
— Да, — всхлипнула Пэт. — Я плаксивая дура. Простите.
— Вы не дура, но вам придется быть героиней — не выдавать себя ни словом, ни взглядом, ни поведением. Для всего остального Райтсвилла этих писем не существует. Джим ваш зять, вы его любите и радуетесь за него и Нору.
Она кивнула, прижимаясь к его плечу.
— Мы не должны ничего рассказывать ни вашим родителям, ни Фрэнку Ллойду, ни…
Пэт вскинула голову:
— Никому?
— Нет. — Эллери нахмурился. — Я не могу принять такое решение за вас.
— Вы имеете в виду Карта?
— Я имею в виду прокурора округа Райт.
Оба замолчали. Луна опустилась ниже — теперь ее прикрывали сероватые оборки облака.
— Мне даже в голову не приходило рассказывать об этом Картеру, — пробормотала Пэт. — Не знаю почему. Может быть, потому, что Карт связан с полицией, или потому, что он не член семьи…
