Осознанная принадлежность к христианскому миру почти отсутствует. У 90 % населения (даже у носящих кресты) никаких систематических данных о вере нет. Абсолютное большинство вслух или молчаливо признает, что «что-то есть»… В смысле — есть что-то потустороннее. Но что? А кто же его маму знает…
В результате этой неопределенности:
1. Восстанавливаются типично языческие взгляды на мир.
Ведь язычник именно так и думает: что «что-то есть». И для него не очень важно, что же именно «есть».
Язычник ценит силу, не очень задумываясь о ее источнике.
2. Такой человек пойдет и на двоеверие, и хоть на любое «многоверие».
Язычник всеяден. Он с легкостью соединит все со всем. Для него и три могилы Геракла выглядят не очень подозрительно, и соединение, казалось бы, совершенно несочетаемых взглядов разных вер на человека, мир и это самое «что-то».
В числе всего прочего он все что угодно соединит с официальной идеологией. Или включит в нее все что угодно.
3. Такой человек очень доверчив. Можно рассказать что угодно — поверит. Ведь твердых убеждений у него нет и прочных знаний о мире тоже нет.
В общем, стихийный язычник.
К тому же за годы бытия СССР сформировались стройные системы неоязычества…
Языческие мотивы есть в творчестве многих писателей-«деревенщиков». То у В. Распутина в «Прощании с Матерой» появляется человекоподобный монстрик, вполне языческий «хозяин острова». То в одном из рассказов В. Астафьева героиня поклоняется березке и определяет свою судьбу по тому, что с ней происходит.
Языческая идеология сильна и в творчестве Ивана Ефремова, в том числе в «Таис Афинской».
Но прямое обращение к Перуну и Хорсу, к шабашам на Лысой горе сегодня как-то уже «не катит». Примитивно, наивно…
Те, кто обращается сегодня к язычеству, вынуждены его переосмысливать. Очень уж «неказистыми» выглядят дикари с точки зрения современного общества и современной культуры.
Чтобы язычество стало привлекательно, «приходится», во-первых, додумать то, чего не додумывали предки. То есть свести воедино разрозненную, хаотичную кучу их богов и божков разного ранга, их похождений и деяний.
Во-вторых, приходится приписать им достижения гораздо более позднего времени. Иначе предки будут выглядеть очень уж неказистыми.
В-третьих, приходится приписать им таланты и знания, которые позволили бы у язычников «учиться».
Но преобразованное таким образом язычество — это уже и не вполне язычество… Это — неоязычество. Новое язычество, осмысленное, современными людьми.
Даже в художественной литературе видно, какую стройную систему можно придумать, собирая вместе древние и дикие поверья. Взять того же «Альтиста Данилова»[21] — какие интересные вещи, оказывается, можно сочинять про демонов!
Кстати, готовность общества принять неоязычество видна уже из культового интереса к «Мастеру и Маргарите», а в 1980-е — к «Альтисту Данилову» Орлова.
Но, конечно же, «круче» всех неоязычники, прямо сочиняющие новые идеологии. Первым из них был, наверное, Ю. П. Миролюбов.
ВЕЛЕСОВА КНИГА
В 1919 году артиллерийский полковник Али Изенбек во время наступления армии Деникина на Москву нашел в одном из разграбленных имений, где-то на Курском или Орловском направлении, в разгромленной библиотеке странные дощечки, испещренные неизвестными письменами. В середине 20-х годов эмигрант Изенбек жил в Брюсселе и зарабатывал себе на жизнь живописью. Вывезенными из России дощечками заинтересовался химик, поэт и публицист Ю. П. Миролюбов, в то время увлеченно сочинявший поэму о Святославе Киевском. Изенбек не разрешил Миролюбову выносить дощечки из своего дома, и Миролюбов переписывал их в присутствии хозяина (либо запертый последним на ключ). Скоро он стал понимать неизвестный алфавит и занялся переводом текста дощечек, на что у него ушло почти пятнадцать лет.
Юрий Петрович Миролюбов родился 30 июля 1892 года в Екатеринославской губернии в семье священника. В годы революции в застенках ЧК в Киеве убит его отец. Мать, урожденная Лядская, скончалась на Украине в 1933 году. Закончил Варшавский и Киевский университеты, где обучался на медфаке. Добровольцем в 1914 году ушел на фронт. В Гражданскую войну — офицер в войсках генерала Деникина. В 1920-м — Египет, Индия, Турция, Прага — университет. В 1922-м — Бельгия; работал химиком. В 1954 году переехал в США. В 1970-м по возвращении в Европу умирает. Некоторые его работы: «Бабушкин сундук», 1974; «Родина-мать», 1975; «Прабабкино учение», 1977; «Риг-Веда и Язычество», 1981; «Русский языческий фольклор. Русская мифология», 1982; «Материалы к предыстории Руссов», 1983; «Славяне в Карпатах. Критика норманизма», 1986; «О князе Кие, основателе Киевской Руси», 1987; «Образование Киевской Руси и ее государственности (Времена до князя Кия и после него)», 1987; «Предыстория Славянов-Руссов», 1988; «Сказы Захарихи», 1990; «Материалы к истории Крайне-западных славян», 1991; «Сказ о Святославе хоробре князе Киевском», 1986.
