Арвальские братья, считавшие Августа символом Империи, ссылаются порой на «нового Юпитера» — Аполлон был почитаемым богом у Августа, таким же он был и для «нового Августа». Речь идет, несомненно, о самом Нероне. Некоторые монеты в Африке, Передней Азии и Египте сравнивают этих двоих. Иногда к ним присоединяют Германика. Одно из александрийских племен сохранило имя его предков относительно Нерона: «Август». Наконец, Нерон в начале своего правления отказывается от золотого венка, который ему пожаловали египетские греки, как некогда это сделал Август, когда Клавдий его принял. Это скрытое одобрение, но в то же время явное подражание политике Августа особенно проявлялось в первые годы царствования Нерона. Потом он стал более откровенным. Итак, первые годы Нерон считает лучшими годами своего правления, «несмотря на то, что до него все другие правили с достаточной славой, их достижения все же были далеки от этих пяти лет Нерона». Скорее всего, [96] Аврелий Виктор заблуждается, размышляя о начале царствования: убийство матери уже произошло. Оценка первых пяти лет правления разделяет историков. В среде стоиков, которые при Флавиях противопоставляли себя Домицию, упрекали его, как и всех Флавиев, в том, что он недостаточно доверял сенату и им тоже, по совету Сенеки. Вполне возможно, что Аврелий Виктор придумал это! Мнения историков, часто встречающиеся в источниках, не отражают убеждения, что у Нерона был весьма позитивный период.
Судя по муниципальной деятельности того времени, многие хотели бы эти пять лет в начале власти Нерона поменять местами с последними годами правления, с 60 до 65 годов. Но это чистой воды спекуляция.
Что же это были за годы — не антониевские и не августовские, короче были ли они либеральными? Впрочем, речи о восстановлении законодательства Августа быть не могло, оно и при самом Августе выступало ширмой, с помощью которой скрывалась фактически абсолютная монархия. Однако новый режим с энтузиазмом призывал поэтов, и Сенеку среди них, воспевать возврат золотого века и пастушков Кальпурния Сикула, восстановленное согласие и уважение к [97] власти магистратов. Среди александрийских племен лейтмотивом звучало: с Нероном-спасителем и земля будет давать хорошие урожаи. Надейся и все получишь! Самое главное мир и процветание. Начал же Нерон свою программную речь теплыми словами об авторитете отцов и любви к армии.
Хотя вступлением на престол он в какой-то степени был обязан солдатам, но желал польстить и сенаторам, демонстрируя либерализм, отдавая им приоритеты. Если солдаты подпали под одобрение, то сенаторы были возвращены на должную высоту. Нерон постарался установить хорошие отношения с сенатом, отклонив почести, которые хотели ему оказать, под предлогом того, что счел их чрезмерными. Он хотел заслужить свои императорские права, свои прерогативы. Когда он вступил на престол, то согласился на обязательную военную охрану и на получение высшей власти как за пределами Рима, так и в нем самом. Может быть, поэтому только 4 декабря 57 года, если верить записям Арвальских братьев, Нерону была пожалована власть. Следуя той же стратегии, новый император, ссылаясь на свою политическую молодость, отказался от звания «отец Отечества», его он приобретет позднее. Свидетели этого, монеты той эпохи, представляют Нерона с непокрытой головой, надпись: «Сенат», «Консул».
Действительно, юридические и административные процессы выиграли больше всего от доброй [98] воли Нерона. Тацит утверждает, что император уважал свои обещания и множество вопросов были решены сенатом. Но примеры, которые он приводил, мало убедительны: отныне он запретил доносчикам получать жалованье, квесторы были обязаны организовывать игры гладиаторов. К этому Светоний добавляет ограничение доходов доносчикам, поддержку, оказываемую обедневшим сенаторам, и увеличение ежегодных пособий. Наконец, он несколько раз обращался с призывом к сенату и в 54-57 годах возбудил несколько процессов против продажных губернаторов и других деятелей.
Но эти уступки не задевали чести и власти Нерона, императорский контроль за выборами в сенатские магистраты не уменьшился.
