Аббат все это время сохранял бесстрастное спокойствие, но он не отказал себе в удовольствии поколебать уверенность барона в том, что заявление Амисии не может оказаться правдой.
— Нет, он не стражник и не крестьянин — тот, кто сочетался узами брака с Амисией вчера вечером в часовне аббатства.
Хотя каждое движение отдавалось в ногах нестерпимой болью, Гилфрей круто повернулся к аббату. Его изрытое оспой лицо покрылось пятнами ярости.
— Так это вы обвенчали их! Измена, измена!..
Сжав кулаки, он кинулся на аббата, однако не успел нанести удар: его остановили руки собственного сына, который схватил его сзади за плечи.
— Только не священника! Не священника…
Отчаянная мольба Фаррольда, прозвучавшая над ухом Гилфрея, по-видимому, слегка отрезвила разбушевавшегося барона.
Секунды прошли в томительном молчании. Фаррольд ослабил хватку, и Гилфрей, стряхнув его руки с плеч, не заметил, как выступившая вперед Келда приблизилась к Фаррольду и встала рядом с ним.
Барон подошел почти вплотную к аббату и остановился. Его холодное самообладание, пришедшее на смену полыхающему гневу, казалось еще более угрожающим.
— Вы обвенчали Амисию черт знает с кем, хотя были предупреждены, что она уже сговорена? — Вопрос, заданный ровным тоном, таил в себе смертельный яд.
Амисия и вообразить не могла, что Темный Лорд может настолько потерять голову. Поднять руку на священника, и даже не на простого священника — на аббата! От изумления она застыла на месте, и безумный рывок барона был остановлен юношей, которого она считала слишком слабым, чтобы пойти против отца. Но теперь она ухватилась за рукав Гилфрея, пытаясь вновь обратить его гнев на себя.
— Аббат ни в чем не виновен. Это все из-за меня, только из-за меня!
Отшвырнув ее с такой силой, что она отлетела и растянулась на полу, Гилфрей продолжал, обращаясь к аббату:
— Это была ваша оплошность, святой отец, и вам придется ее исправить. Позаботьтесь, чтобы вчерашнее бракосочетание было признано не имеющим силы, так как оно противоречит ранее заключенному договору, — это звучало даже не как требование, а как приказ. — Если же вы этого не сделаете, я сообщу королю о вашем самоуправстве. Он не питает любви к Риму и не боится опускать меч правосудия на головы папских лакеев.
Запугать отца Петера земным правосудием оказалось не слишком легко, и, в то время как Анна помогала Амисии подняться на ноги, он спокойно ответил зарвавшемуся барону:
— Ранее заключенный договор должен содержать согласие двух сторон. Вы, как отец жениха, действительно выразили свои намерения достаточно ясно, но мать невесты ни единым словом не засвидетельствовала свое согласие. Поэтому ни о каком ранее заключенном договоре и речи быть не может, а значит, нет оснований и для отмены вчерашнего бракосочетания. — Мягко улыбнувшись, он добавил: — Кроме того, король не властен ни соединять людей узами брака, ни расторгать эти узы.
Сибилла с напускным спокойствием прислушивалась к нападкам мужа на старого священника; она подавила в себе естественный порыв кинуться на помощь дочери, лишь бы не пропустить того, что она надеялась услышать. Но теперь даже ее терпению пришел конец. Было ясно, что злоба Гилфрея вот-вот разразится грозой, и ее грохот может заглушить любые слова, в том числе те единственные слова, которые сейчас имели значение. Нужно было поспешить и задать прямой вопрос. Она спокойно приблизилась к аббату и дотронулась до его руки.
Ее легкое прикосновение мгновенно обратило на себя внимание аббата. Он взглянул в прекрасное лицо женщины, чья сила духа была проверена годами тяжких испытаний.
— С кем обвенчана Амисия?
Вопрос был таким простым, очевидным и необходимым, что лишь в душе Амисии вновь всколыхнулась боль, и она затаила дыхание в ожидании точного ответа; но все прочие испытали прежде всего изумление, что никто не задал этот вопрос раньше.
— Леди Амисия из Райборна — жена Галена Фиц-Уильяма, наследника графства Таррент.
Аббат увидел, как спокойная радость осветила обычно безучастное лицо Сибиллы, и почувствовал, что сторицей вознагражден за любые неприятные последствия. После стольких лет ветер, наконец, переменился, и появилась надежда, что течение событий вынесет эту благородную леди на берег мира и благоденствия.
