— Мне приходилось общаться с порочными людьми. Это то же самое.
Эбби резко повернула голову в его сторону:
— Какого рода это были люди?
— Долгая история, и я сейчас совершенно не готов рассказывать ее.
— Ну а у меня есть опыт общения с властными мужчинами, и он тоже кое-чему меня научил, — парировала удар Эбби.
Уголок его рта приподнялся в едва заметной улыбке.
— Ничему вы не научились. Иначе бы вели себя со мной так, как я намерен вести себя с шантажистом. Вы бы не отступили ни на дюйм. Но вы уже сделали первую ошибку в отношениях со мной. Вы отступили больше чем на дюйм. И поэтому теперь связаны со мной.
— Это не очень смешно. Тор.
— Извините, вы не первая, кто жалуется, что у меня плохое чувство юмора. Нам, серьезным людям, трудно живется. — Намек на улыбку полностью исчез. — Однажды я захочу узнать о нем все.
Эбби насторожилась. Она знала, что нет смысла притворяться, будто она не поняла, о ком говорил Тор. Мужчина из ее прошлого, из-за которого она так сильно волновалась.
— Этот вопрос из числа тех, которые я обсуждаю нечасто.
— А мы и не будем обсуждать его часто. Обсудим всего один раз, но целиком и до конца.
Эбби ответила на эти слова гневным взглядом.
— Единственное, что я собираюсь сказать о том случае, — он многому меня научил.
— Например, чему?
— Например, тому, что настоящая властность и настоящее чувство собственника не романтичны и не вызывают ужаса. Еще я узнала, что ревность — это болезнь, а не признак страстной любви.
— Продолжайте рассказывать, — мягко ободрил ее Тор.
Эбби поняла, что уже сказала намного больше, чем собиралась, и взяла себя в руки. Она не позволит, чтобы ее порывистый характер заставил до дна раскрыть душу человеку, которого она еще мало знает. Никто, даже Синтия, не знал всего, что было у нее с Флином Рендольфом.
— Это закончилось. Я стараюсь не думать об этом и особенно стараюсь никогда не обсуждать ту пору моей жизни.
— Он пытался встретиться с вами после того, как вы расстались?
— Нет, слава богу!
— Где он живет?
— В Сиэтле. — Она нахмурилась. — Тор, я уже сказала, что не желаю говорить об этом. Я думаю, нам надо сосредоточиться на нашей настоящей, сегодняшней проблеме.
— Вы о шантажисте? Мы мало что можем сделать, пока он или она не решит преследовать вас. В сельской местности, куда мы едем, приезжему будет трудно долго остаться совершенно незаметным. Чтобы добраться до вас, ему придется задавать вопросы или как-то иначе дать знать о своем присутствии здесь. Рано или поздно мы справимся с ним.
Эбби услышала в последних словах Тора такую непоколебимую уверенность, что с изумлением посмотрела на своего спутника:
— Вы говорите так, словно мы сможем каким-то образом остановить его навсегда.
— Я что-нибудь придумаю для этого.
Эбби беспокойно поежилась. Во что она ввязалась, позволив Тору увезти ее из города? Но потом она понемногу успокоилась и стала размышлять о том, что сделала. Ее нынешнее положение было, по меньшей мере, очень непрочным. С другой стороны, она знала, что борется с бедой уже не в одиночку, и это явно успокаивало.
В Торе Jleтимере была сила, которая не пугала, а успокаивала женщину. Эбби не вполне понимала, почему ей так казалось, но приняла это как данность. Тор способен открыто угрожать — это она уже видела. Но почему-то эти угрозы не вызывали у нее ни страха, ни тревоги.
Женщина должна быть очень осторожной — напомнила она себе и сотый раз. И не давать страсти и вожделению сбить себя с толку. А во взгляде Торе Летиммера было и то, и другое. Тор хочет ее и не скрывает этого. В какой степени его покровительство просто удобный способ обольстить ее?
— О чем вы думаете? — спокойно спросил Тор, прерывая ее размышления.
— О том, что у меня начинается паранойя.
— По моему мнению, у вас есть основания так думать: человек, которого шантажируют, имеет право быть немного параноиком.
Она с любопытством взглянула на него:
— Я волновалась не из-за этого — знаю, что имею право вести себя как параноик.
Тор решил рискнуть и ласково спросил;
— Вы становитесь параноиком из-за меня?
— Да, немного.
Он немного подумал над этим ответом, потом кивнул и сказал:
