— Я дала тебе эту брошь. Я сказала тебе, что хотела взять ее с собой. Ты сказал, что мог бы организовать это и ты положил ее в свой карман.
Еще одна горячая вспышка пронеслась через мою голову. Я опустилась на цемент. Что происходит? Там были воспоминания, привязанные к этой броши. Вещи, которые я забыла. Я уронила брошь на колени и схватилась за голову обеими руками, когда боль становилась все сильнее.
— Но ты так и не увидела меня вновь. Потому что твоя душа была стерта из списков. Единственная причина, по которой я вспомнил тебя, была эта брошь.
— A-A-A-A-! — закричала я в агонии. С каждым воспоминанием боль в голове становилась все сильнее.
— Так что, я пришел, чтобы понаблюдать за тобой. Увидеть, что же в этой душе было такого уникального.
Я знала его. Данка. О Боже. Я знала его. Слезы застилали мне глаза, а я свернулась в клубок на твердой земле. Никто не мог меня увидеть, спрятанную между двумя автомобилями. Я закусила губу, чтобы не издавать на звука, когда воспоминания вбивали в мою память каждое высказывание. Каждое прикосновение. Каждый момент. А я забыла все это. Из меня вырвалось рыдание и я сдержала вопль, нарастающий в груди. Как же я могла позабыть о нем? Я любила его. Он был для меня всем. Как я могла его забыть? Я послала его подальше. Всхлипы становились все громче, и я бросила попытки сохранить спокойствие. Между разрыванием моего сердца на кусочки и взрывами в голове, я была не в состоянии сделать ничего больше, кроме как сползти на землю и рыдать.
Когда я прибыл, в комнате было темно. Сюда меня позвала Джи. Все, что она сказала: «Это по поводу Пэган.» Я пришел незамедлительно, но никак не ожидал, что она позовет меня в комнату Пэган в общежитии. Я осмотрел комнату и увидел спящую Пэган, свернувшуюся калачиком на кровати. Еще не было и полудня. Шторы были задернуты и свет выключен. Она что, заболела?
— Она вспомнила, — из угла комнаты раздался голос Джи, сидевшей и наблюдающей за мной.
— Что именно она вспомнила? — спросил я, делая шаг к кровати, на которой спала Пэган.
— Думаю, всё. Я ни черта не знаю. Она не разговаривала со мной. Я не знаю, как она себя чувствует. Если ее разум был поврежден, то я хочу, чтобы ты уничтожил меня. Я не смогу жить с чувством вины.
Паника охватила меня, я ринулся к кровати и присел рядом. Что Джи наделала? Она не должна была что-либо вспомнить, пока Божество не решило, что для этого настал час. Я надеялся, что к ней вернется какое-то небольшое воспоминание, но никогда не желал навредить ей.
— Что… Ты… Сделала? — я оторвал взгляд от смиренного бледного тела Пэган и уставился на Джи.
— Злись. Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты разозлился. Если она пострадала из-за моего дурацкого решения, я не смогу с этим жить.
Мрачное выражение лица Джи не помогло. Она никогда не бывала серьезной. Я протянул руку и нежно убрал волосы с лица Пэган. С ее щек исчез естественный румянец.
— Скажи мне, Джи, что ты сделала, — умолял ее я. Я не смогу ей помочь, если не буду знать, что произошло. Мне нужны были объяснения.
— Ты не боролся. Ты просто отпустил ее. К черту все. Я не собиралась так легко ее отпускать. Она несчастна со своей так называемой родственной душой, созданной для нее. Без тебя она потеряна. Я… Я дала ей брошь.
Брошь. Ту, которую я сохранил для нее. Ту, которую я вернул ей только лишь на прошлый день Святого Валентина. Она вспомнила то, как я приходил к ней, когда она была ребенком. Эта брошь принадлежала ее бабушке. Она хотела, чтобы я сохранил ее и вернул ей в ее следующей жизни. Но тогда она не умерла. Брошь помогла мне вспомнить имя девушки. И когда Пэган Мур вновь оказалась в смертельных списках, я вспомнил ее. Я пришел посмотреть на нее. Мне стало любопытно. И тогда случилось нечто большее. Гораздо большее.
— Что произошло? — спросил я, боясь отвести от нее взгляд. Я хотел заставить ее проснуться. Убедиться, что все было хорошо. Что ее разум не пострадал и она не получила травму, несовместимую с ее человеческим телом.
— Я оставила ее с ней. Затем забеспокоилась и вернулась. Она была… она свернулась калачиком на земле и по ее щекам стекали слезы. Она повторяла: «Я забыла его. Как я могла забыть его?» Я принесла ее сюда и с тех пор она не сказала ни слова и не шелохнулась. Она просто спала.
