Если малыш столкнулся с трудностями, если он злится, грустит, радуется, возбужден и так далее, нужно назвать эмоцию. Пусть ребенок назовет чувство «по имени», поймет, что это реальная «вещь» и ее появление в жизни нормально.
Поэтому я спросила:
— Уилбур, что ты чувствуешь, когда слушаешь музыку?
— Грусть.
— Быть грустным нормально, ведь это действительно грустная песня! Нам всем иногда бывает грустно. И это естественно — показать, что нам грустно. Давай подумаем, что мы делаем, когда счастливы.
— Мы смеемся.
— А как мы можем показать, что нам грустно?
— Мы плачем.
Привейте ребенку культуру эмоций. Пусть он знает, как они называются. Это будет чрезвычайно полезный для него опыт. Уилбур не знал, почему музыка заставляла его плакать. Ребенку нужно объяснить причину, и, если это повторится, слезы его не удивят и не смутят. Он может понять реакцию тела на эмоции: мы смеемся, плачем, можем дрожать, если нам страшно или нужно в туалет. На примерах ящерицы, бабуина и мудрой совы объясните детям, как организм реагирует на стресс. Эти знания помогут малышу контролировать свои чувства, а не стыдиться их.
Кроме того, ребенок должен знать, что все эмоции нормальны, чтобы там бабушка ни говорила. Например, можно злиться, если нас обижают, злоупотребляют доверием или причиняют боль. Гнев естественен, если с нами поступили несправедливо. Под влиянием таких эмоций мы можем вести себя как тот хирург со скальпелем, неистовствовать, угрожать. А можем выразить свое недовольство безопасно, объясниться словами. Именно этому нужно учить детей.
Как мы поняли из второй главы, малыши плачут или катаются по полу, потому что не могут выразить чувства словами. Их эмоции весьма ощутимо влияют на тела, а они даже не понимают, что же, собственно, чувствуют. Узнав названия эмоций, дети могут сказать, что грустят, радуются или сердятся. С этого момента вы с ребенком будете продвигаться семимильными шагами к созданию его собственного, самодостаточного, мудрого совиного мозга. Со временем дети научатся понимать, когда они переживают эмоциональный накал, а когда чувства идут на спад. Они осознают, что чувство не может быть неправильным, — и поводов для слез станет меньше. С вашей помощью ребенок научится руководить чувствами, как дружной командой. Так что помогите ему в первые пять лет жизни заложить прочную эмоциональную основу и собственный, полностью функционирующий мозг мудрой совы!
Теперь давайте посмотрим, как справиться с сильными чувствами, которые могут вызвать реакцию бабуина. Стресс ведет к серьезным последствиям на уровне тела. Срывы и вспышки гнева говорят о том, что дети пытаются избавиться от напряжения.
В таких случаях полезно привлечь метод СПУ.
Психологический инструментарий: советы и методы
Воспитание методом СПУ
Когда в теле ребенка мечутся ящерицы, воюют бабуины, бушуют эмоции и гормоны, нужно вмешаться. Предлагаю использовать СПУ — метод переговорщиков и спецназовцев. Нет, я не имею в виду Рэмбо в камуфляже и с оружием, но действовать нужно быстро и прицельно.
Возможно, нас делают героями в глазах детей не большие подарки на Рождество, а «боевая» поддержка, когда они охвачены сильными чувствами.
Назовем элементы эмоциональной регуляции СПУ.
• Скажи, что видишь.
• Подтверди.
• Успокой.
Мой муж Майк — в прошлом морской пехотинец королевского диверсионно-десантного отряда, и он идеально подходит, чтобы проиллюстрировать метод воспитания детей в стиле СПУ.
Однажды Майк пришел домой раздраженный. Дело было вот в чем. Он припарковался, вышел из машины — и тут расплакалась трехлетняя Клеменси, потому что папа «вышел не с ее стороны». Нужно было вернуться и «выйти правильно».
«Полный мрак! — сказал Майк. — Это все равно что выполнять требования террористов!»
Пытаясь подавить улыбку, я спросила его, как же он отреагировал.
«У меня в голове звучал твой голос, — ответил муж. — Ты в таких случаях говоришь: “Какой бы нелепостью это ни казалось, должна быть причина”. Поэтому я просто сделал, как она просила!»
Все это казалось бессмыслицей и ему, и тем, кто наблюдал, как он обошел припаркованную машину, снова сел и сразу вышел. Но Майк чувствовал свою правоту, потому что был уверен в моей теории и методике «Стоп, СОПЛИ!». Он знал, что дело не в нем, — что-то происходит с самой Клеменси.
