Паула рассмеялась ему в лицо.
— Я сказала ей, что жду от тебя ребенка! Попросила убраться с твоей дороги, и эта дура пообещала мне, что так и сделает!
Филип размахнулся и залепил ей пощечину. Паула взвизгнула от неожиданности и обхватила лицо руками.
— Где она? — спросил Филип.
Паула замотала головой, притихшая, с застывшим в глазах ужасом. Никогда прежде ни родители, ни муж не поднимали на нее руку.
— Я спрашиваю: где она? — осознавая всю чудовищность произошедшего, требовательно повторил Филип.
— Понятия не имею! — выкрикнула Паула.
— Опять врешь? — Филип сильнее сжал ее плечо, поняв, что боль оказалась лучшим средством развязать ей язык.
— Н-нет, — съежившись, выдавила из себя Паула.
Филип убрал с ее плеча руку и взмахнул ею, словно стряхивая заразу.
— Дрянь, — произнес он, отступив на несколько шагов. Паула нерешительно повела плечом и перевела дух. — Какая же ты дрянь, — повторил Филип. — Насколько ловко все провернула, а? Обвела вокруг пальца и меня, и Джордан. Ты идешь по головам, не жалея никого вокруг. Редкий дар!
Паула с опаской, но все же горделиво вскинула голову. Ее тонкие губы растянулись в самодовольной улыбке.
— Ладно Джордан, она с тобой почти незнакома, но я-то? Я? Как я попался на твою удочку? — словно размышляя вслух, медленно и задумчиво произнес Филип. — Я ведь знаю тебя как облупленную, всегда раскусывал твое притворство — его в тебе пропасть.
— Об одной моей особенности ты, как видно, не знал до сих пор, — сказала Паула, чуть склоняя набок голову. — На меня, бывает, находит удивительное вдохновение. Тогда я могу сыграть любую роль, например несчастной влюбленной, раскаявшейся. — Она зло засмеялась.
Филип поморщился.
— Приходило бы это твое вдохновение, когда ты не затеваешь каких-нибудь гадостей.
— Оно приходит, когда ему вздумается! — выкрикнула Паула. — Точнее, когда я в нем особенно нуждаюсь, понятно?
— Дрянь, — еще раз повторил Филип и, подумав вдруг, что задерживаться в этом пропитанном злобой доме не стоит больше ни минуты, повернулся и зашагал прочь.
— Катись-катись! — в отчаянии прокричала ему вслед Паула. — Попробуй-ка отыскать свое сокровище! Ничего не выйдет!
Филип уже шагал по дорожке к калитке, когда из открывшегося окна спальни до него долетели последние бранные слова Паулы:
— Вы оба у меня еще попляшете! Я вам устрою сладкую жизнь!
Филип не слушал ее. Как можно быстрее сел в машину и завел мотор. По крайней мере, в одном после встречи с Паулой можно было не сомневаться: Джордан исчезла не из-за бывшего мужа и не потому, что в кого-то вдруг влюбилась.
Джордан… И как он мог усомниться в ее порядочности? Почему не догадался, что ее необходимо оградить от выпадов Паулы? Не заставил ту, пусть даже при помощи угроз, навек забыть о Джордан?
— Любимая моя, единственная, — прошептал он, выехав на главную дорогу и влившись в поток машин, — прости меня, если можешь. И возвращайся ко мне, я схожу без тебя с ума…
На следующий же день утром Филип позвонил адвокату и сообщил о своем намерении как можно скорее развестись с женой. На процессе Паула кричала и обвиняла бывшего мужа во всех смертных грехах, плакала и заламывала руки. Но их брак был благополучно расторгнут и Филип наконец-то вздохнул с облегчением.
Джордан он пока не нашел. Луиза, которая теперь, когда правда о наглой лжи Паулы всплыла на поверхность, непременно пришла бы ему на помощь, как назло, уехала в длительную командировку. Об этом Филипу сообщили в ее конторе, куда он позвонил после нескольких безуспешных попыток связаться с ней по мобильному. Дежурить у дома Джордан он не бросил, но действовать теперь стал гораздо осторожнее. Снял пустующий дом напротив и попеременно со Стэнли следил, не появится ли его любимая…
Если ни сегодня, ни завтра она так и не объявится и если не вернется Луиза, думал он как-то раз в субботний полдень, глядя на изученную до мельчайших подробностей дверь, тогда я поеду в Вермонт, к ее родителям. Все расскажу им, даже о Пауле, попрошу связаться с дочерью и рассказать ей, что все дело в чудовищном обмане… Смешно получится, нелепо, глупо, но другого выхода у меня нет, а отказаться от своей затеи я просто не могу. Без Джордан и Кэти я — не я…
