— Советской актрисе эдаких «подарков», мадам, не делают!
И тут же отдала чулки, добавив к ним сто рублей, горничной посольства, которая помогала Руслановой надеть норковую шубу.
Из нас — своих самых близких друзей — больше всех ценила Русланова Николая Павловича Смирнова-Сокольского. Любила она его за смелость суждений, за возвышенное преклонение перед русской книгой, за его всепоглощающее увлечение собирательством редчайших экземпляров отечественной библиографии, за идеальное знание всего печатного, за писательский талант и умение поделиться своими знаниями о жизни и творчестве русских художников.
Вспоминаю такой разговор. Пришел я к ней с небольшим свертком.
— Хочу тебе, Лида, подарить маленький заварочный чайник! — сказал я.
— Железный?
— Нет. Фарфоровый.
— Русский?
— Немецкий. Старинный. Красивый.
— Все равно не надо, Анисим (так звала меня только она). Зачем иноземщиной портить мою кухню?
— М-мда!.. Плохо бы тебе, мать, жилось при царе Петре! Он за такую косность боярам бороды брил!
— Ну, я — не боярин и борода у меня не растет. А русский народ, между прочим, потому царей и прогнал, что они свое — родное — презирали. Чайник ты подари Николаю (Смирнову-Сокольскому. — И. Прут.). Он чай требует каждые двадцать минут: на него посуды не напасешься!
В области вокала Русланова никогда не имела партнеров. Но с одним человеком она обожала петь дуэтом. Конечно, не в открытых концертах, а — дома, для себя и только для своих. Это был наш общий друг — Веня Рискинд, личность далеко не заурядная, фронтовик, поэт и баянист, остроумный писатель, удивительный рассказчик, любимец И. Бабеля и Ю. Олеши.
Вместе с Рискиндом, под его музыкальным руководством и с его сопровождением, исполняла Русланова сочиненную им, такую любимую ею песню: «Письмо молодого солдата».
Здравствуй, мама, родная старушка,
Я сегодня иду в первый бой.
Набросаю фашистам игрушки
И с победой вернуся домой!
А игрушек имею немало…
Или еще одну — «Огонь на меня!» Начиналась она так:
Живым остался на том берегу
Из роты — один лишь комроты…
У Лидии Андреевны, не получившей никакого специального образования, было феноменальное художественное чутье. Развивала она столь редкое качество пытливым знакомством с обширной русской искусствоведческой литературой. Многому училась, терпеливо перенося его буйный характер, у своего друга. Н. П. Смирнова-Сокольского. А уж он, поверьте мне, в этом деле разбирался досконально. И представьте себе, выучилась!
Когда ленинградские друзья Руслановой — гостеприимные супруги Нина Васильевна Пельцер и Николай Яковлевич Янет принимали нас у себя, хозяин дома, после обеда, снял со стены свое любимое полотно — это был «Пастушок» кисти великого Репина — и показал его Лидии Андреевне. Она сказала:
— Вещь, что и говорить — преотличная! Только вот ноги у мальчонки не Илья Ефимович писал.
— А кто же? — спросил, вздрогнув, владелец картины.
— Брат его родной. Ведь произведение это из Псковской коллекции…
Эксперты вскоре подтвердили заключение певицы.
Или вот еще — в том же Ленинграде. Жили мы все обычно в гостинице «Европейская». Там летом на эстраде Сада отдыха одновременно с Руслановой выступал и другой гастролер — Владимир Яковлевич Хенкин.
Дело было утром. Ко мне раздался звонок. Сняв трубку, я услышал голос Руслановой:
— Собирайся, Анисим!
— Куда?
— На четвертый этаж. Володя купил что-то интересное и просит нас зайти, чтобы мы посмотрели и сказали свое мнение.
Я поднялся, встретил Русланову на площадке и вместе с ней вошел в номер Хенкина.
Владимир Яковлевич, после обычных приветственных поцелуев, показал нам стоящий на кровати — в отличной раме — писанный маслом портрет полного мужчины.
Я невольно залюбовался мастерством живописца — работой явно полуторастолетней давности.
— Тропинин! — торжественно объявил Хенкин. — Портрет Ивана Андреевича Крылова! Уникум? А?!
Русланова взяла картину в руки, внимательно ее разглядела и со вздохом произнесла:
— Ну, что не Тропинин, так это не обязательно: ошибиться может каждый. Но изображен-то и не Крылов!
— А кто же? — сразу расстроился Хенкин.
— Это, Володя, собственной персоной Михаил Семенович Щепкин! Был у тебя в прошлом такой коллега!
