— Проходите, пожалуйста, вас ожидают, — выпалила она на одном дыхании, будто недолгое общение с боссом придало ей силы. — В вашем распоряжении ровно десять минут…
Это мы ещё поглядим-посмотрим, десять или двадцать, фыркнул про себя Гаревич. Придется поубавить генеральному директору торговой фирмы прыти, сделать его сговорчивей.
Кавказец сидел не за рабочим столом — в стороне, взгромоздившись на высокий мягкий табурет, доставленный из какого-то бара. Это место казалось хозяину намного престижней, нежели старомодное — в кресле.
— Ну, выкладывая, старый доходяга, свои грехи. Обманули тебя в моем магазине, что ли?
Не отвечая, Гаревич прошел к столу, погрузил свое далеко не старческое тело в заскрипевшее под его тяжестью кресло. Приглашающе мотнул лысой головой на стул.
Кавказец с изумлением взирал на наглые маневры странного посетителя.
— Гляди, дед, как бы по заднице не получить. Вызову охранника — влепит.
— Садись ближе, Годенко, побазарим.
Услышав знакомый жаргон, Кавказец откинул назад голову, с интересом оглядел старика.
— Да ты ещё и приблатненный, древняя развалина. Ну и ну, времячко пошло аховое: девки мужиков сами тянут в постель, деды болтают по фене, — он вздохнул, выражая этим вздохом то ли осуждение, то ли одобрение, пересел на указанное Гаревичем место. — Слушаю. О чем базар?
Резидент заговорил. Сухо и внятно, расставляя жесткие, отрывистые акценты на особо важных словах. Так разговаривают начальники с подчиненными, хозяева с провинившимися работниками.
— Не будем терять дорогое время. Взаимные представления ничего не добавят и не отнимут. Я отлично знаю кто ты есть на самом деле.
Он извлек из бокового кармана стопку фотокарточек — результат многотрудной деятельности талантливого помощника — ловко разбросал их по столу перед изумленным хозяином кабинета. Так ловко, что снимки легли веером, вплотную друг к другу, в определенном порядке, заранее продуманном и не раз отрепетированном. В стороне — копии расписок и подписок.
Не прикасаясь к фото и бумагам руками — привычка, свойственная опытным преступникам: не оставлять «пальчики» — Годенко бегло просмотрел пред»явленные «обвинения». Потом, не торопясь, обследовал каждый снимок.
Восхищенно почмокал.
— Знатно поработали, ничего не скажешь… Ты — мент?
Глаза с»узились, превратившись в два острозаточенных клинка.
— Нет, не мент… Кто я такой и кого представляю, тебе знать не положено. В данном случае, расклад такой: выполнишь работу — получишь филки. Обычная сделка: товар — деньги…
— А если наоборот: деньги-товар?
— Не получится, — сожалеюще вздохнул посетитель. — Вашу натуру знаю — на Пузане опробовал: зашибить деньгу, ничего не отдав взамен. Аванс, конечно, получишь, без него любой договор — пшик, — забавно прошипел Гаревич, сложив губы трубочкой. — Учитывая бандитскую натуру — тридцать процентов.
— Жадюги вы все, — скорчил недовольную гримасу бандит. — Так и норовите обмануть трудящихся… Что за работа?
Гаревич задумался. Нет, он не намеревался отступать от принятого решения, сомнения — другого порядка. Приходится приоткрыться, а разведчику посвящать в задуманную акцию третее лицо — припахивает опасностью. Ведь как бы он не таился, какие бы не строил защитные барьеры, Кавказец все поймет и потребует, кроме платы за «работу», участие в её результатах.
— Задание — проще не придумаешь, — открыл, наконец, резидент безволосые веки. — Значительно легче, чем ощупывать под подолом фуфеля секретарши.
Годенко самодовольно фыркнул и пригладил кучерявую черную прическу. Глаза замаслились. Дескать, я такой, все мне подвластно.
— Возьмешь одного мужика, доставишь на свою хату. Я там задам ему несколько вопросов. Будет отпираться — поможешь ему размякнуть. Все дела.
— Кто этот мужик?
На стол легла ещё одна фотография. Штыря. По прежнему, не прикасаясь к ней, Кавказец обследовал дубоватую физиономию будущего «клиента».
— После базара — замочить? Предупреждаю: стоит дороже…
— Никаких мокрых дел. Наоборот, ежели беседа пройдет, как надо, станешь беречь и обслуживать… Договорились? — Кавказец кивнул. — Тогда я пошел…
— Как это пошел, старый хитрован? Аванец?
