Повертев книгу в руках, она наугад раскрыла ее и побежала глазами по странице.
«Помните, как я вас ждала тогда в парке – всю себя держала в руках, как охапку цветов, готовая поднести эту охапку вам. По крайней мере, для меня самой это было так…» – прочитала она и, захлопнув книгу, вскинула глаза.
– Господи, и здесь тоже парк!
– Что такое, Наташенька? – с беспокойством спросил он.
Она молчала, улыбаясь.
– Помнишь, – наконец заговорила она, – я опоздала на вторую нашу встречу в парке…
– Еще бы не помнить! Я тогда сказал себе…
– Да, да, знаю! – остановила она его, тронув за руку. – Я о другом… Ты знаешь, почему я тогда опоздала?
– Клиент задержал…
– Нет, не клиент. Просто я вдруг подумала: как это несерьезно – случайное знакомство! Я что – дурочка с окраины, чтобы бежать на свидание с первым встречным? Да мало ли кем он может оказаться! Ну, и все такое… И решила не идти…
Он глядел на нее, не мигая.
– Да… А потом подумала: «Как же так! Ведь я обещала, он там ждет, мерзнет, наверное!» В общем, пожалела тебя и пошла… А могла не пойти, представляешь? Ты уж извини за то, что я тебе тогда наплела…
– Наташенька, я бы все равно тебя нашел. Ты была обречена… – проглотив признание, улыбнулся он.
Когда пролетали над горами, их пару раз основательно тряхнуло. Он взял ее руку и успокаивающе погладил. Время летело рядом с ними со скоростью девятьсот километров в час, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы удивительно быстро переместить их назад в лето. На выходе из аэропорта они взяли такси. Водитель – молодой, смуглый, смазливый – быстрыми точными движениями уложил их вещи и, не спуская с Наташи глаз, открыл перед ней дверцу и так стоял, слегка склонившись, пока она садилась.
– Мерси! – сказала она, и он аккуратно прикрыл дверцу.
Забравшись с другой стороны, жених назвал адрес и, упреждая кривые траектории платного извоза, велел ехать вдоль моря.
– Yes sir! – почтительно откликнулся водитель.
– Здесь кончается знаменитая Английская набережная и начинается дорога по имени «Морской берег», которая ведет до самого Антиба! – сообщил жених невесте, и водитель, поместив глаза в зеркало заднего вида, тут же спросил:
– Russes?
– Russian, russian! – ответил жених.
– Oh, russes! J’aime beaucoup les russes! (О, русские! Очень люблю русских!)
Все время, пока они ехали, ей казалось, что у водителя две пары глаз, из которых той парой, что в зеркале он смотрит на нее, а другой – на дорогу.
– Кстати, о русских… Мы здесь были раньше англичан, – не без гордости сообщил жених. – Тут кругом наши кладбища. Ты знаешь, совсем по-другому смотришь на чужие места, привязавшись к их истории, и я хочу, чтобы ты вошла в историю…
Он мог бы добавить, что его история, настоящая и будущая – это она, и все, что ему нужно – это быть рядом с ней. А поскольку он для нее, к сожалению, такой всепоглощающей историей не является, то вынужден заботиться о пище для ее праздного любопытства. Вместо этого он сказал:
– Посмотри, какая красота!
Слева от них бесшумно покачивались море и небо, миллионами взглядов заласканные до открыточного глянца, справа – многоголосый унисон железнодорожных путей. Вдоль шоссе топорщились пальмы в возрасте коротеньких, не доросших до опахал щеточек для пыли. Уплывали назад дома, накрытые чешуйчатыми, темно-красными, призматическими, скошенными с торцов крышами. Лоснящийся ухоженный быт, испорченный въедливой любовью к деталям – будь то нежно-фруктовый частный фасад или муниципальный тротуар. Кругом непривычный порядок, уютной мелочностью раздражающий (или умиляющий?) русский взор. Позади – дымящиеся далекой белой угрозой горы.
– Все морские побережья похожи друг на друга… – говорит она, и он понимает, как нелегко будет ее удивить.
Откинувшись на спинку сидения и привалившись к жениху плечом, она задумчиво глядела мимо него на море, отделенное от дороги толчеей сизоватых окатышей, образующих спуск – такой пологий и короткий, что она представила, как во время шторма черная пасть волны, проглотив его, набрасывается на шоссе, шипя и теряя там жемчужные зубы. Аккомпанирующая им за бетонным отбойником железная дорога выглядела в этом смысле куда надежнее. Полная ленивой силы, изрытая серебряными оспинами спина моря морщилась, волнуясь. Как это похоже на Испанию, где она была с Володей!
